Сведения о нравах и образе жизни жителей Древней Скифии мы черпаем в первую очередь из книг Геродота. Для нас они важны как древнейшие письменные известия о Южной России. По Геродоту, главною пищею скифов было конское мясо и кобылье молоко. С молоком они поступали так: «Скифы наливают молоко в деревянные сосуды и взбалтывают их; от взбалтывания оно пенится и составные части его разделяются: жирные всплывают на верх, потому что они легки; тяжелые и густые оседают внизу; скифы отделяют их от жидкости и сушат; в твердом и сухом виде это называется пирраке (кобылий сыр), а водянистая часть остается посредине». Взбалтыванием молока занимались рабы, которые, вероятно, были большею частью военнопленные.
Древнегреческий историк Геродот
Геродот говорит, что одежда скифов и летом, и зимою одна и та же; из других писателей мы узнаем, что они носили шальвары и верхнее платье, обыкновенно сшитое из кож диких зверей и «мышей» (т. е. грызунов, каких много в той местности: кроликов, сурков). Все ремесла скифы предоставляли женщинам и рабам; мужчины с презрением смотрели на всех, занимающихся этими работами; ремесла ограничивались изготовлением телег, палаток, необходимейшей посуды (деревянных сосудов для молока, чаш, глиняных горшков, ножей), одежды и оружия. Мужчины занимались войной, охотой, грабежом; они считались в Скифии благородными занятиями. Скифы искусно стреляли из лука; они мчались по обширным равнинам на своих маленьких, но горячих лошадях, которых не мог догнать преследователь и на которых они настигали всякого врага. Они с одинаковой ловкостью натягивали лук и левой рукой и правой. Геродот сообщает, что стрелы у скифов были отравленные, кроме того у них были копья, мечи, боевые секиры; были панцири и щиты из лосиной шкуры. Кто не принес царю голову убитого врага, тот не имел права пить из общего почетного кубка на общественных пирах; кто убил особенно много врагов, тот пил разом из двух кубков. Черепа врагов служили скифам чашами; часто они обтягивали эти чаши воловьей кожей или оправляли в золото. Некоторые племена Древней Скифии, как например таврийцы, втыкали головы убитых врагов на высокие шесты, которые ставили на кровлях, будто стражами своих жилищ. Кожу убитых врагов скифы, по словам Геродота, дубили и вешали, как украшение, на сбрую лошадей. Из пленников они от каждой сотни одного приносили в жертву богу войны, которому поклонялись в образе меча, воткнутого на сложенном из дерна возвышении; у остальных они выкалывали глаза и потом поручали им доить кобыл и взбалтывать молоко. Когда скифы ознакомились с греческим вином, они пили его, не мешая с водой, и лили его так много, что выражение «пить по-скифски» вошло у спартанцев в поговорку для обозначения пьянства. Колдуны, прорицатели, истолкователи примет пользовались в Древней Скифии большим уважением.
Геродот пишет, что на востоке от Танаиса (Дона) кочуют по обширной безлесной равнине савроматы или сарматы, дикий народ. Греки считали их потомками амазонок. По языку и нравам сарматы походили на скифов, но греки их называют людьми другого племени. Дальше за ними жили будины, «большой и многочисленный народ с голубыми глазами и русыми волосами»; их страна была лесистая; между ними жили гелоны – народ, произошедший из смеси греков с туземцами. У гелонов был деревянный город и был царь; у будинов тоже был царь. Дальше к северу жили, по рассказу Геродота, два охотничьих народа, тиссагеты и иирки, а за ними «лысые», миролюбивые аргиппеи, проводившие холодное зимнее время под белыми войлочными шатрами, которыми обтягивали деревья; оружия у аргиппеев не было. По верховью Буга (Гипаниса) за земледельческими скифами жили в нынешней Подолии и Волыни алазоны и невры, а к западу от них агатирсы, «роскошнейшие из людей», носящие золотые украшения; жены у них были общие. Их земля простиралась до долин нынешней Трансильвании. Обо всех этих народах Геродот собрал верные сведения; но страны дальше на север от Скифии, области снега и тумана были для него неведомые края, о которых до него дошли только легенды и сказки, конечно имевшие иногда своим основанием какие-нибудь плохо понятые факты.
Карта древней Скифии и сопредельных стран около 100 г. до Р. Х.
Геродот слышал, что там берут из озер или болот свое начало великие реки, впадающие в Черное море и в Меотиду (Азовское море). Там, якобы, есть страна, в которой снег летает по воздуху, как пух, такой густой, что нельзя ничего видеть вдали, и пройти нельзя. В этих северных землях неведомого климата и неизвестной обширности, жили, по известиям Геродота, андрофаги (людоеды), нечестивые беззаконники, не имеющие ни суда, ни правды, и загадочные меланхлены (люди в черной одежде). Оба эти народа были не скифского происхождения, но походили на скифов нравами; они кочевали за болотистыми пустынями.
О землях на восток от аргиппеев и сарматов, куда мешали проникать непроходимые лесистые горы, до Геродота дошли только слухи, совершенно сказочные, передававшиеся от исседонов скифам, от скифов греческим колонистам черноморского прибрежья; сам Геродот говорит, что считает эти слухи сказками. Ему говорили, что там живут люди с козьими ногами и другие люди, которые спят шесть месяцев в году (этот слух, вероятно, был переделкою непонятых рассказов о продолжительности ночей на дальнем севере); там жили аримаспы, люди с одним глазом, отнимающие у грифов золото гор той страны; этот рассказ еще за сто лет до Геродота уже слышал от исседонов поэт Аристей проконесский; знал и Эсхил, у которого прикованный Прометей говорит скитающейся Ио, чтобы она остерегалась «собак Зевса, свирепых, сильно кусающихся грифов и конного войска одноглазых аримаспов, живущих на потоке Аида, на золотоносной воде». Быть может, это – смутный отголосок скифских рассказов о золоте и драгоценных камнях, добываемых в Урале. Но вероятнее, что это лишь вымысел фантазии детства народов, переносящей на край света сокровища, обладать которыми страстно желает человек, и делающей стражами этих богатств баснословные существа, одолеть которые трудно, – символическое выражение мысли, что приобретение того, чем дорожит человек, соединено с трудами и опасностями. Легенда о грифах, «четвероногих птицах», у которых орлиные крылья и голова, и зрение зорко, как у орла, а ноги, корпус и сила, как у льва, и которые стерегут золото, имела, кажется, родиною своею восток, Бактрию и Индию, и перенесена оттуда заезжими торговцами к народам Каспийского и Черного морей.
За северными горами, за грифами и аримаспами жили, по греческому мифу, блаженные гиперборейцы, счастливый народ, невинно и мирно ведущий продолжительную радостную жизнь в прекрасной стране, озаряемой вечным светом солнца, любимой Аполлоном, который остается в ней охотнее и дольше, чем в других землях.
