Философия Фалеса

Фалес

Фалес Милетский

Фалес, сын Эксамия из Милета, возможно, финикийского происхождения, жил, по большинству свидетельств, между 35 и 58-й олимпиадами, т. е. между 640 и 545 гг. до н. э. Большинство исследователей принимают в качестве дат его жизни 625 – 547 гг. Он совершил путешествие в Египет, возможно, по торговым делам, а попутно получил там, по преданию, свои математические познания. Видимо, через Финикию, с которой он был связан происхождением, и Лидию он познакомился с вавилонской астрономией, – трудно иначе объяснить весьма достоверные свидетельства Геродота (I, 74) и ряда других авторов о том, что Фалес предсказал полное солнечное затмение, видимо, то, которое было в 585 г. Ему приписывается также установление времени солнцестояний и равноденствий, открытие годового движения Солнца на фоне звезд; он установил продолжительность года в 365 дней и т. д. Фалес разделяет с Пифагором славу основателя научной математики, – сообщают, что он первым вписал треугольник в круг, установил равенство вертикальных углов, углов при основании равнобедренного треугольника, частей, на которые круг делится диаметром, и проч.

Фалес-географ был, по недостоверному преданию, автором «Морской астрологии»; т. е. пособия по навигации с помощью звезд, – но эта книга, видимо, все же принадлежит не ему, а самосцу Фоке. Однако достоверно известно, что Фалес объяснял разливы Нила пассатами, дующими против течения реки. Он принимал участие в государственных делах, и сохранились сведения о двух мудрых советах, данных им милетцам: создать, в целях объединения Ионии, совет в городе Теосе и воздерживаться от антиперсидского союза с Крезом. С ним согласились, и это спасло город, как пишет Диоген Лаэрций (I, 25).

Неудивительно, что все эти деяния принесли Фалесу славу первого мудреца из знаменитых «семи». Сохранилось много изречений, традиционно приписываемых Фалесу. Одни из них не отличаются от приписываемых традицией другим мудрецам: «Не красуйся наружностью, а будь прекрасен делами», «Какие услуги окажешь родителям, тех же ожидай в старости от детей», «Учи и учись лучшему» и т. д. Однако есть серия его изречений, имеющих совершенно особый характер. Вот они в редакции Плутарха: «Что старше всего? – Бог, ибо он не рожден. Что больше всего? – Пространство, ибо оно охватывает весь мир, в котором вмещаются вещи. Что прекраснее всего? – Мир, ибо все, что прекрасно устроено, является его частью. Что мудрее всего? – Время; оно уже породило одно и породит другое. Что обще всем? – Надежда: ее имеют и те, у кого нет ничего другого. Что полезнее всего? – Добродетель, ибо благодаря ей все иное может найти себе применение и стать полезным. Что самое вредное? – Порок, ибо в его присутствии портится почти все. Что сильнее всего? – Необходимость, ибо она непреодолима. Что самое легкое? – То, что соответствует природе, ибо даже наслаждения часто утомляют» (Плутарх. Пир семи мудрецов, 9, 153 cd. Несколько иную редакцию дает Диоген Лаэрций, I, 35).

В приведенных сентенциях Фалеса явно намечается переход от обычной житейской мудрости к основательным и глубоким мировоззренческим установкам, включающим момент рационального обоснования. Неудивительно, что в такой форме они приписываются именно Фалесу. Но ему принадлежат и учения, которые можно уже с полным правом отнести к философии. По недостоверному преданию, Фалес оставил несколько сочинений, в том числе философский труд «О началах», на который ссылаются Сенека, Плутарх и Гален. Однако, судя по стилю приводимых отрывков, это подложное сочинение, составленное не ранее начала нашего летоисчисления. Во всяком случае, даже фрагментов называемых обычно сочинений Фалеса до нас не дошло (кроме упомянутых), видимо, он просто ничего не писал, ограничиваясь устным преподаванием. Тем не менее сохранилось достаточно достоверное устное предание о философских воззрениях Фалеса. Его источник – Аристотель, а возможно, и Гиппий. Традиция такова: Фалесу принадлежали два комплекса идей: один, касающийся первоначала мира, «комплекс воды», и другой – «комплекс души».

Охарактеризовав взгляд первых философов на первоначало сущего, Аристотель добавляет: «Количество и форму для такого начала не указывают все одинаково, но Фалес – родоначальник такого рода философии – считает его водою (вследствие чего он и высказал мнение, что земля находится на воде)» (Метафизика, I, 3, 983 b). Стремясь восстановить аргументацию Фалеса, Аристотель продолжает: «К этому предположению [что началом следует считать воду] он, можно думать, пришел, видя, что пища всех существ – влажная и что само тепло из влажности получается и ею живет... а также потому, что семена всего [что есть] имеют влажную природу, а у влажных вещей началом их природы является вода» (там же).

Краткость сообщения, в основном повторяемого в других свидетельствах, открывает целый спектр возможностей интерпретации. Самым очевидным образом здесь вырисовывается аргументация философа, натуралистически объясняющего все сущее естественными причинами, наглядными аналогиями между жизнью мира, природы и жизнью органических существ. Если все живое вырастает из влажных семян, питается влажной пищей, не может жить без воды, а умерев высыхает; если само тепло – «животное тепло» теплокровных, огонь небесных светил, питающихся испарениями влаги (см.: Аэций, ДД, 276), – не исключим отсюда и тепло гниющего влажного навоза, и самовозгорание влажного зерна, прекрасно известные всякому знакомому с сельским хозяйством, – происходит из влаги и поддерживается ею, то вывод ясен. Влага (вода) есть «начало» всего сущего и «элемент» (стихия) всех вещей. Но сразу же напрашивается другое соображение. Мировоззренческое обобщение Фалеса настолько широко, что его могла инициировать лишь достаточно широкая мировоззренческая же установка. Мы находим ее в распространенном на Ближнем Востоке мифологическом представлении о связи плодородия, а следовательно, самой жизни, с влагой. Правда, и здесь перед нами трудность: Аристотель проводит аналогию между воззрением Фалеса и «поэтами», которые считали Океан и Тефиду родоначальниками всего сущего, а свидетелем клятвы богов представляли воду – реку Стикс, окружающую царство мертвых. (Клятва Стиксом особо священна. Бог, нарушивший эту клятву, погружается на год в мертвый сон, а затем еще на девять лет исключается из совета бессмертных. Поэтому-то вода Стикса оказывается самой почитаемой.) Практически очевидной становится связь с мифологическими мотивами во второй части «комплекса воды». Представление о том, что земля держится на воде, дважды отмечаемое Аристотелем как свойственное взглядам Фалеса, восходит, видимо, к египетской мифологии, в которой Земля часто уподобляется плоскому блюду, плавающему на воде, тогда как Солнце изображается плывущим по небу в лодке. Причем, видимо, это не только и не столько миф, сколько достаточно обыденное представление египтянина, вполне доступное пониманию чужеземца, знакомящегося с обычаями страны, и тем более представителю такого связанного с морем народа, как ионийцы. Но в таком случае перед нами встает еще одна проблема. Как мы видели, Аристотель приписывает всем «фисиологам» мысль о происхождении всех вещей, а значит, и всех элементов (стихий) из одного, первоначального. Но происходят ли у Фалеса воздух, огонь и особенно земля из воды? Специально о такой постановке вопроса Фалесом Аристотель не говорит, но в поздней доксографии, у Ипполита, мы читаем: «Он (Фалес) говорил, что вода есть начало и конец всего, ибо из нее путем сгущения и испарения составляется все и все ею поддерживается, вследствие чего происходят колебания земли и вихри и движения светил, и все увлекается и течет сообразно природе первого родоначальника всего сущего» (ДД, 555).

Видимо, свидетельство это восходит к Теофрасту и весьма надежно. Во всяком случае, мы можем допустить, что Фалес первым сформулировал, в качестве догадки, не возведенной еще в общий принцип, учение о возникновении всех вещей и стихий из первоначала и обратного уничтожения, т. е. разложения в него. Впрочем, нельзя исключить и того, что Фалес держался другого, более примитивного воззрения: земля возникает (появляется) из воды в том смысле, что она первоначально была покрыта водою, а затем освобождается от нее по мере высыхания (испарения) первоначальной влаги. Впоследствии этот взгляд встречается у Анаксимандра и Диогена из Аполлонии.

Второй комплекс идей, связанный с именем Фалеса, – «комплекс души». И здесь мы видим два положения. С одной стороны. «Аристотель и Гиппий утверждают, что он приписывал душу даже неодушевленным телам, ссылаясь на магнит и на янтарь» (Диог. Л. I, 24). И действительно, у Аристотеля читаем: «По-видимому, также и Фалес, судя по тому, что о нем рассказывают в воспоминаниях, считал душу некоторым движущим началом, говоря, что магнит имеет душу, так как он притягивает железо» (О душе, I, 2, 405а). С этим соседствует другое положение, также приписываемое Фалесу: «Некоторые говорят, что душа смешана со всем, и, быть может, Фалес поэтому думал, что все полно богов» (там же, I, 5, 411а). Таким образом, весь мир, по Фалесу, в какой-то степени одушевлен, пронизан жизнью. Это не что иное, как учение, получившее в истории философии название гилозоизма (др.-греч, hyle – материя, zoe – жизнь). Оно уходит корнями в мифологию, однако у Фалеса получает уже немифологический смысл. Природа как единое и живое целое обладает, согласно ему, внутренним принципом движения, «движущим началом», которое и обозначается привычными терминами «душа» и «боги». А это уже шаг к тому натуралистическому пантеизму, который позволяет растворить бога в природе, сделав его лишь знаком самодвижения природы.

Два основных аспекта изложенного учения обращают на себя внимание. Первый – несомненная связь с общемировоззренческими мифологическими представлениями, второй – радикальная их перестройка на основе первоначальных научных (опытных) данных и рациональных методов мышления. Синтез этих двух аспектов или тенденций дает первое в истории нашей науки философское образование. Ученики Фалеса Анаксимандр и Анаксимен пошли дальше.

 

По книге А. С. Богомолова «Античная философия»