Лжедмитрий I, кратко

Начало самозванчества Лжедмитрия I (кратко)

Сын Ивана Грозного, восьмилетний царевич Дмитрий, погиб при загадочных обстоятельствах в Угличе (1591). Однако 12 спустя в Юго-Западной Руси появился человек, который утверждал, что он – тот самый царевич Дмитрий Иванович, спасённый верными слугами от подосланных Борисом Годуновым убийц. Кем был этот Лжедмитрий, до сих пор неизвестно. Правительство Годунова объявило, что он – Гришка Отрепьев, слуга боярской семьи Романовых (будущей обладательницы российского престола). Постригшись молодым в монахи, Отрепьев благодаря своей грамотности попал в окружение патриарха Иова и, возгордившись, стал говорить, что скоро будет царём на Москве. Узнавшее об этом правительство велело сослать Отрепьева, но он бежал за границы России, попав вначале в Киево-Печерский монастырь, а потом, после самовольного расстрижения, к украинским князьям Константину Острожскому и Адаму Вишневецкому. У Вишневецкого Отрепьев и стал распространять легенду о себе как чудесно спасшемся царевиче Дмитрии. Однако не все историки верят в то, что Лжедмитрий был Отрепьевым. По мнению многих, Годунову, чтобы убедить русских в самозванчестве Лжедмитрия, надо было сразу «разоблачить» его, связав с определённым лицом. Для этого он ухватился за первое попавшееся объяснение, но все поступки и привычки Лжедмитрия I выдают в нём скорее не московского, а западнорусского уроженца. Тем не менее, указанная в версии об Отрепьеве связь самозванца с семьями видного московского боярства, ненавидевшего незнатного выскочку и узурпатора Годунова имеет серьёзные основания. Жаждавшие низложить царя Бориса бояре, вероятно, принимали деятельное участие в начале самозванческой интриги. Затем дело Лжедмитрия I поддержала – уже из собственных интересов – польская знать. Именно это имел в виду русский историк В. О. Ключевский, говоривший, что Лжедмитрий «был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве».

Адам Вишневецкий проявил сильную готовность поверить легенде Лжедмитрия. Брат Адама, Константин, познакомил самозванца со своим тестем, Юрием Мнишеком. Лжедмитрий страстно влюбился в дочь Мнишека, Марину. Самозванцем заинтересовалось иезуитское духовенство, мечтавшее обратить Московскую Русь в католицизм. Весной 1604 Вишневецкий и Мнишек привезли Лжедмитрия в Краков, где он принял католичество и был представлен королю Сигизмунду III. Сигизмунд уклонился от прямой помощи претенденту на русский трон, но назначил ему ежегодное содержание и дозволил польской и украинской аристократии помогать Лжедмитрию на собственный страх и риск. В обмен на поддержку Лжедмитрий I обещал отдать полякам Смоленск и Северскую землю и ввести в Москве католицизм. Самозванец посватался к Марине Мнишек и обязался в случае восшествия на русский трон дать жене в личное владение Псков и Новгород.

Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду о введении в России католицизма. Картина Н. Неврева, 1874

Поход Лжедмитрия I в Россию (кратко)

Мнишек на свои средства собрал для будущего мужа дочери около 1600 солдат-авантюристов, к которым примкнуло 2000 украинских казаков и небольшой отряд донских. С этим отрядом из примерно 4000 человек Лжедмитрий осенью 1604 перешёл русскую границу с целью добывать «родительский» трон у его «беззаконного похитителя», Годунова. В Московском государстве ещё со времён опричнины Грозного господствовало страшное недовольство властями. Оно усилилось при царе Борисе, чьи права на престол признавались далеко не всеми. Страшный голод последних лет Бориса Годунова поставил Россию на грань всеобщего восстания. Против правительства выступало и завидовавшее Годунову боярство, и умиравший от недоедания народ. Появление Лжедмитрия, который обещал быть для всех «не царём, а отцом», люди встретили с радостью. В пограничных местах, по которым шло войско самозванца, жило много своевольных, наклонных к смутам казаков. Население стало присоединяться к Лжедмитрию I и открывать ему ворота городов. Самозванцу сдались Моравск, Чернигов и Путивль. Лжедмитрий скрывал от народа своё католичество, выставляя себя горячим приверженцем православия. Его продвижение было остановлено лишь в Новгороде-Северском, где храбро оборонялся воевода Пётр Басманов. На помощь Новгороду-Северскому подошла 50-тысячная армия Мстиславского, но Лжедмитрий, чьи силы возросли уже до 15 тысяч, сумел обратить в бегство это царское войско, многие солдаты которого сражались неохотно, считая самозванца истинным сыном Ивана Грозного. По мере успехов Лжедмитрия всё большую наклонность к нему и всё большую враждебность к Борису Годунову проявляло и московское боярство.

В этот решающий момент многие поляки, включая Юрия Мнишека, ушли из войска самозванца, так как не получали от него обещанных денег. Это едва не расстроило все предприятие. 21 января 1605 высланное из Москвы войско Василия Шуйского разбило Лжедмитрия при Добрыничах. Претендент бежал в Путивль. Однако новый отряд примкнувших к Лжедмитрию казаков захватил город Кромы. Царские воеводы, не добив самозванца, повели долговременную осаду Кром.

Тем временем в Москве 13 апреля при странных обстоятельствах внезапно умер совсем ещё не старый Борис Годунов. Трон наследовал юный, неопытный сын Бориса, Фёдор, которым руководила нелюбимая в народе мать, Мария (дочь кровавого опричника Малюты Скуратова). Замешательство во власти толкнуло враждебных семье Годуновых бояр на открытую измену. Уже 7 мая 1605 все стоявшее под Кромами войско во главе с Басмановым перешло на сторону Лжедмитрия. Василий Шуйский, возглавлявший при Годунове следствие по делу царевича Дмитрия, стал говорить, что тот уцелел во время угличского покушения 1591 и вместо него был похоронен другой ребёнок. Бояре стали внушать москвичам мысль о том, что Лжедмитрий – истинный сын Ивана Грозного и законный наследник престола. Сами они ничуть не обманывались в самозванчестве пришельца, но рассчитывали воспользоваться им, как простой игрушкой: свергнуть руками Лжедмитрия Годуновых, а затем и его не допустить к трону, выбрав государя из собственной среды. Боярские интриги возбудили в Москве восстание против Федора Годунова. Молодой царь и его мать были убиты. Лжедмитрий I тем временем ехал во главе войска через Орёл и Тулу, везде почётно встречаемый народом. В сравнительно недавно заселённой южной окраине Московского государства жило много тех, что бежал на границы от ужасов опричнины и помещичьего произвола. Эти люди надеялись, что «истинный» царь Дмитрий улучшит их положение.

Вступление Лжедмитрия I на престол (кратко)

20 июня 1605 Лжедмитрий I торжественно въехал в Москву. Блестящий успех самозванца развеял боярские надежды сделать его покорным орудием. Влиятельный Василий Шуйский в противоположность недавним своим речам стал было говорить, что Лжедмитрий не сын Ивана Грозного и что не надо пускать его в Москву. Но теперь ему никто не верил. Уже через несколько дней после приезда в столицу Лжедмитрий I приказал арестовать братьев Шуйских. Василия вначале приговорили к смертной казни за клевету, но самозванец велел заменить её высылкой из столицы.

Вступление Лжедмитрия I в Москву. Картина К. Лебедева

30 июля 1605 новый патриарх, грек Игнатий, венчал Лжедмитрия I на царство. Новый царь вернул из ссылки мать настоящего царевича Дмитрия, инокиню Марфу. Она публично признала самозванца своим сыном. Из ссылок были возвращены и члены тех боярских семейств, что пострадали от гонений Бориса Годунова. В их числе вернулся и получил сан митрополита ростовского Фёдор Никитич (Филарет) Романов, отец первого царя династии Романовых, Михаила Федоровича.

Внутренняя и внешняя политика Лжедмитрия I

Во время своего правления Лжедмитрий I не спешил исполнять широкие обещания, данные прежде польскому правительству и панам. Это легко объяснялось тем, что московский трон он получил благодаря в первую очередь не поддержке поляков, бросивших его после неудачной осады Новгород-Северского, а широкому движению русского народа и интригам московских бояр. Лжедмитрий не вводил в России католичества, не отдавал Польше Смоленска и Северской земли. Однако западное влияние при нём всё же заметно усилилось. В окружении Лжедмитрия оказалось множество поляков – и не крупных, опытных вельмож, а авантюристов из среды жадных до денег мелких шляхтичей. Царь ходил по Москве в иноземном платье, постоянно насмехаясь над дикостью и «отсталостью» России от Польши и Европы, над русскими национальными привычками и обычаями. Вначале Лжедмитрий I выставлял себя поборником православия, но потом стал открыто пренебрегать его правилами, не чтил постов и праздников. Монахов он называл тунеядцами. По Москве ходил упорный слух о том, что новый царь собирается разогнать все иноческие обители, забрать их земли и раздать своим любимцам. Не отдавая полякам Смоленска, Лжедмитрий, однако не отказывался от данного королю Сигизмунду обещания начать в союзе с Польшей войну против Крыма и турок. Обессиленной голодом 1601-1604 России борьба с мощным противником на юге была в тот момент непосильна. Но Лжедмитрий упорно готовился к ней, тратя огромные деньги на подготовку почти безнадёжного похода, опустошая московскую казну в угоду польским и европейским интересам. Русские были крайне недовольны и намерением Лжедмитрия жениться на польке Марине Мнишек. В ноябре 1605 посланный в Краков дьяк Власьев заключил от имени Лжедмитрия I акт обручения с Мариной, которая не собиралась после брака с царём переходить из католичества в православие.

Лжедмитрий I

Некоторые историки сообщают о больших правительственных способностях Лжедмитрия, который будто бы удвоил содержание и земельные наделы служилым людям, сделал бесплатным судопроизводство, запретил потомственные кабалы, заботился о крестьянах и запретил чиновникам брать взятки. Но доказательств опубликования им этих мер нет. Все эти законы вообще больше похожи на демагогию, распространяемую лишь для популярности. Даже если они действительно были приняты, непонятно, откуда оскудевшая к концу царствования Годунова и истощенная самим Лжедмитрием I на подготовку похода в Крым казна могла взять средства на удвоение «дач» служилым и как можно было изжить взятки простым словесным запретом. Что же до заботы о крестьянах, то их положение в Польше тогда было гораздо хуже, чем в России, а явная наклонность Лжедмитрия к внедрению польско-шляхетских порядков могла только усугубить, а не облегчить участь поселян.

Заговоры против Лжедмитрия I и его низложение (кратко)

Первоначальная любовь народа к новому царю быстро сменилась недовольством. Интриг против Лжедмитрия I не прекращало и боярство, во главе которого вновь встал Василий Шуйский, помилованный и возвращённый из ссылки. Слух о самозванстве Лжедмитрия ходил всё настойчивее. Уже в январе 1606 при дворе был составлен заговор с целью его убийства. Исполнителем должен был стать тот самый дворянин Шерефединов, который убил царя Федора Годунова и его мать. Но покушение не удалось. Шерефединов бежал, а семь его сообщников-стрельцов были растерзаны в собственных полках по наущению Лжедмитрия.

Однако недовольство продолжало расти. В конце апреля 1606 в Москву прибыли Юрий и Марина Мнишки для совершения свадебного обряда. Их сопровождали другие важные польские паны с громадной свитой в 2 тысячи человек. При общем разорении страны, которое Смута 1604-1605 весьма усилила, в Москве начались блестящие балы на западный образец. Готовясь к встрече невесты, Лжедмитрий выстроил для себя и неё в Кремле два новых роскошных дворца, где теперь ежедневно давались дорогостоящие празднества. Число поляков в царском окружении ещё возросло, иноземные проходимцы получали от Лжедмитрия I роскошные подарки. Поляки и малороссияне, чью природную надменность подогревала близость к царю, вели себя в Москве заносчиво, оскорбляли местных жителей. Вооруженная свита панов в пьяном разгуле стала даже врываться в дома москвичей и насиловать женщин. В начале мая совершилось бракосочетание Лжедмитрия I с Мариной. Новая русская царица не скрывала своей горячей преданности католичеству и нелюбви к православию.

Возмущение стало всеобщим. Бояре во главе с Василием Шуйским готовили переворот. К Лжедмитрию поступали известия о заговоре, но беспечный шляхтич не придал им значения. Накануне восстания влиятельные бояре сумели удалить из дворца 70 из 100 немецких алебардщиков охраны.

Последние минуты жизни Лжедмитрия. Картина К. Венига, 1879

Рано утром 17 мая 1606 по всей Москве загудел набат. Вожди заговора – Василий Шуйский, Василий Голицын и Татищев – выехали на Красную площадь с отрядом в 200 человек. Вокруг них стали собираться народные толпы. Приложившись к образу Владимирской Богородицы в Успенском соборе, держа в одной руке крест, а в другой – меч, Шуйский призвал всех «во имя Божие идти на злого еретика». Застигнутые врасплох Лжедмитрий и его ближайший помощник Басманов пытались защищаться, но Басманов был убит ударом ножа в сердце. Лжедмитрий бросился бежать по дворцовым переходам. Он попробовал спуститься из окна на двор по строительным лесам, но упал с большой высоты, разбив себе ногу и грудь. Стрельцы, окружившие раненого царя, под угрозами выдали его заговорщикам. Подошедший сын боярский Григорий Валуев со словами: «А вот я благословлю этого польского свистуна!» – выстрелил Лжедмитрию I в сердце.

Труп самозванца был брошен на тело Басманова, и оба они подверглись глумлению. Убитого Лжедмитрия положили на Красной площади на маленьком столике, а Басманова – у его ног. На грудь Лжедмитрию бросили комедиантскую маску, а в рот воткнули дудку. Так он пролежал двое суток, а потом был закопан на убогом кладбище.

Смутное время. Лжедмитрий. (Тело Лжедмитрия на Красной площади) Эскиз к картине С. Кириллова, 2013

Но пошли слухи, что покойник встаёт из могилы и ходит. Тогда труп Лжедмитрия I был вырыт и сожжён. Зарядив его прах вместе с порохом в пушку, из неё выстрелили в ту сторону, откуда самозванец пришел.