I. Юные годы царя Алексея Михайловича

(продолжение)

Комиссия для составления нового Уложения и созвание Земского собора. – Источники и новосочиненные статьи Соборного уложения. – Отмена торговых привилегий англичан.

Царь Алексей Михайлович

Лихоимство, неправосудие и всякие притеснения народу, вызвавшие мятежи и смуты, естественно обратили внимание правительственных лиц на недостатки самого законодательства, которым должны руководствоваться судьи и правители. Старые московские судебники по своей неполноте и отсталости не соответствовали многим новым условиям и потребностям, общественным и государственным. Например, уже одно крепостное право, народившееся после издания судебников, возбуждало множество дел со стороны служилого или помещичьего сословия и требовало более определенных законом порядков; размножившиеся с течением времени приказы, не имея ясно определенных границ своего ведомства, производили большую путаницу в вопросах подсудности; отчего, конечно, страдали низшие классы и увеличивалась известная московская волокита. После судебников жизненные требования и разные случаи вызвали массу всяких дополнительных царских указов и боярских приговоров; но разобраться в этой массе было нелегко и притом не на все возникавшие вопросы они давали ответы. Находясь под давлением только что совершившегося грозного народного движения, Московское правительство поспешило теперь удовлетворить настоятельным нуждам правосудия новым законодательным кодексом; а так как всякое подобное предприятие сопровождалось созывом Великой Земской думы или Земского собора, то власти несомненно имели в виду, что собрание выборных людей со всего государства для такого великого дела даст поддержку правительству, займет общественное внимание и окажет умиротворяющее действие на взволнованные народные страсти.

По словам официального акта, 16 июля 1648 года на двадцатом году своей жизни, Государь, по совету с патриархом Иосифом и всем освященным собором, а также с Боярской Думой, указал выписать из правил церковных и греческих гражданских законов статьи, подходящие к нашим земским делам, собрать указы и боярские приговоры царя Михаила Федоровича и его предшественников и сверить их со старыми судебниками, а которых статей не достает, те написать вновь и уложить общим земским советом, «чтобы Московского государства всяких чинов людям, от большего до меньшего, суд и расправа были во всяких делах равные». Для немедленного составления нового уложения и приготовления его к «докладу» тогда же назначена была комиссия из пяти лиц, каковы бояре – князья Никита Иванович Одоевский и Сем. Вас. Прозоровский, окольничий кн. Федор Федорович Волконский и два дьяка, Гаврила Леонтьев и Федор Грибоедов. А для рассмотрения и утверждения сего уложения указано выбрать «людей добрых и смышленых», по два человека от стольников, стряпчих, жильцов и дворян московских, также по два человека от дворян и детей боярских в больших городах, а в меньших по одному человеку, в Новгороде по человеку с каждой пятины, далее от гостей троих, от гостинной и суконной сотни по два, а от черных сотен и слобод и от посадов по одному человеку. Сроком для сбора выборных людей в Москве назначено 1 сентября (т. е. в новолетие 7157 года по стилю того времени). Выбор лиц для составления нового Уложения, по-видимому, был удачен. Князь Н. И. Одоевский «с товарищи» повел дело, порученное ему, умело и скоро, без обычной московской волокиты. К октябрю готовы были уже 12 первых глав Уложенной книги, которые и были представлены в доклад государю и высшим разрядам Земского собора. Этот собор как бы разделился на две палаты: верхнюю и нижнюю. Первую составили Боярская дума вместе с духовными властями или освященным собором, и в этой палате председательствовал сам государь. Вторую палату изображали выборные люди; в ней председательствовал новопожалованный саном боярина князь Юрий Алексеевич Долгорукий, начальник Приказа Сыскных дел. Готовые части Уложения после рассмотрения на верхней палате были читаны в нижней, и здесь, по-видимому, также подвергались обсуждению или замечаниям прежде, нежели получали государеву санкцию. К концу января следующего 1649 года были окончены и рассмотрены собором и Остальные 13 глав Уложенной книги. Следовательно, вся эта законодательная работа продлилась почти шесть с половиной месяцев, срок для московских порядков того времени очень недолгий, принимая во внимание размер Уложения, далеко превышавший прежние судебники и вошедшие в него новосочиненные статьи. По своим объемам главы его очень неравномерны; но вместе взятые они заключают в себе едва не целую тысячу (967) статей. При недостатке строгой системы в их распределении, статьи эти по своему содержанию все-таки распадаются на несколько групп. Так первые две главы («О богохульниках и о церковных мятежниках», «О Государской чести и как его Государское здравие оберегати») направлены к охранению православной церкви и самодержавной власти, т. е. представляют, так сказать, государственное право. К ним примыкают следующие семь глав (подделка актов и монеты, устав о военной службе и пр.). Главы Х-ХУ заключают в себе статьи судоустройства и судопроизводства. Далее идут статьи, содержащие права вотчинное, поместное, посадское, холопий суд, уголовное право («разбойные и татиные дела» и разные убийства); в конце помещены статьи о кормчестве.

Соборное Уложение 1649. Страница с началом главы 11

Что касается источников, из которых Уложение черпало свое содержание, то любопытно, что едва ли не менее всего оно воспользовалось старыми судебниками, а для своей судебной части более брало готовый материал из указных книг судных приказов (особенно Разбойного). Далее видим некоторые заимствования из греко-римского или собственно византийского права при посредстве Кормчей книги. Но особенно обильным источником для Уложения послужил Литовский статут. Хотя этот статут по происхождению своему может причисляться к памятникам русского права (в основу его, как известно, положена «Русская Правда»), и, по-видимому, уже ранее находился в пользовании московских приказов; однако, вместе с заимствованиями из Византийского права, он внес в Уложение заметно чуждую струю. Полагают, что влияние Византии и Статута выразилось, например, жестоким характером уголовной части Уложения, т. е. мучительными наказаниями, отсечением членов, сожжением, окапыванием в землю и т. п. Самые тяжкие наказания назначались за преступления против православия и царского величества, что, конечно, вполне соответствовало развитию как Московского самодержавия, так и государственного значения Греко-восточной церкви.

Относительно новосочиненных статей и участия в их составлении выборных людей укажем наиболее крупные примеры.

Выборные московские и городовые дворяне и дети боярские, а также выборные от торговых и посадских подалигосударю челобитную с исчислением следующих жалоб: бояре и духовные власти захватили окрестности Москвы под свои слободы, загородные дворы и огороды, лишая обывателей выгона для скота и лесу для дров; а монастыри и ямщики эти выгоны и дороги распахали в пашню. При сем патриаршие, владычные, монастырские и боярские «закладчики» (т. е. записавшиеся за ними беглые посадские и крестьяне, ушедшие из дворцовых волостей и от помещиков) во вновь заведенных слободах и в самой Москве и по городам покупили или завели себе лавки, торгуют всякими товарами и промышляют, откупают таможни и кабаки, не платя государевой пошлины и податей с своих промыслов и торговли и не отправляя службы; чем затеснили тяглых людей, которые лишаются промыслов и входят в неоплатные долги; отсюда чинятся смятение, междоусобиц и большие ссоры. Царь велел удовлетворить челобитчиков, а именно: помянутые льготные слободы взять на государя, т. е. обратить в тяглые; а тех людей, которые были кабальными, из слобод воротить их владельцам, беглых же посадских вернуть в их посады. Этот указ вошел в Уложение (1 статья XIX главы, которая посвящена посадским людям). Одновременно с тем царю была подана на Соборе всеми выборными людьми другая челобитная. Она указывала на бывший при Иване IV соборный приговор 1580 года, подтвержденный и при Федоре Ивановиче (но не исполнявшийся), о том, чтобы впредь вотчинные земли «отнюдь» не отдавать в монастыри (или на помин души, или продажей, или залогом). Выборные люди просили отобрать от монастырей все вотчинные земли, доставшиеся им после означенного приговора и раздать их служилым людям, беспоместным, полупоместным и малопоместным дворянам и детям боярским. Государь указал произвести опись таковым вотчинным землям и проверить крепостные по ним акты в монастырях. Однако духовенство очевидно отстояло свои земельные имущества, приобретенные до 1649 года. В Уложенье вошла статья о том, что служилые люди могли только выкупать у монастырей свои родовые вотчины; а затем вновь подтверждалось, что впредь церковные власти и монастыри не имеют права покупать вотчинные земли и брать их в заклад или на помин души (42 статья XVII главы: «О вотчинах»).

Далее, выборные люди били челом государю о том, что духовные лица, монастыри и их крестьяне в виде льготы были пожалованы подсудностию их только Приказу Большого Дворца; почему другим сословиям трудно было получать удовлетворение с них по своим искам. Царь внял сему челобитью, и указал быть особому Монастырскому приказу, который должен был давать суд всяким людям при столкновениях с духовенством, монастырями, их слугами и крестьянами. (XIII глава Уложения: «О монастырском приказе»). Наконец, весьма важную уступку сделало правительство выборным людям, собственно служилому или помещичьему сословию, в вопросе о беглых крестьянах. Еще недавно, только за 7 лет назад (в 1641 г.), для розыска и возврата этих крестьян был установлен срок десятилетний. С небольшим год тому назад этот срок продолжен до 15 лет. А в начале Собора 1648 - 1649 гг. дворяне и дети боярские уже бьют челом об отмене всякого срока. Царь соизволил на их просьбу, и по Соборному Уложению велено отдавать беглых крестьян и бобылей их владельцам «без срочных лет», на основании писцовых книг. (XI глава: «Суд о крестьянах»). Таким образом Уложение явилось крупным шагом в развитии крепостного права на Руси.

Когда окончилась работа над Уложением, дьяк прочел его выборным людям, собравшимся в Ответной палате под председательством князя Юрия Ал. Долгорукого. После того огромный, составившийся из склеенных листов, свиток Уложения был на обороте подписан членами Боярской думы и Освященного собора и выборными от разных чинов людьми, а также скреплен дьяками Леонтьевым и Грибоедовым. (Имеется 315 подписей). С этого списка государь велел напечатать Уложенную книгу и разослать ее в приказы и по городам, чтобы все дела производились по сему Уложению.

Экземпляр Соборного Уложения, напечатан в 1651 г.

Автор фото - http://commons.wikimedia.org/wiki/User:Shakko

Одно иностранное известие сообщает, что заботы Алексея Михайловича о правосудии, между прочим, выразились поставкой особого ящика пред дворцом в селе Коломенском, любимом летнем его местопребывании. Всякий мог опускать туда свою челобитную; а вечером ящик приносили к государю, который сам разбирал челобитные и принимал решения. Но мы не знаем, долго ли существовал этот ящик, и вообще насколько верно такое известие.

В числе мер, направленных к успокоению народного недовольства и брожения умов, видное место занял указ об отмене беспошлинной торговли и других привилегий, дарованных англичанам. То, чего тщетно добивались московские торговые люди в их челобитной 1646 года, спустя три года, под давлением событий, было легко исполнено. Кроме внутренних побуждений, удобным предлогом к тому послужили известия о Великой революции, происходившей в самой Англии и закончившейся смертью короля на эшафоте. 1 июня 1649 года английским купцам в Москве был объявлен царский указ и боярский приговор: тут перечислены их неправды и обманы со ссылкой на упомянутое челобитье; затем повелевалось им выехать из Москвы и других городов; впредь они могли приезжать с товарами только к Архангельску и торговать там с уплатой установленных пошлин. Указ между прочим напоминает, что при Михаиле Федоровиче и его отце патриархе Филарете англичанам пожалованы были льготные грамоты «по прошению» короля Карла. «А ныне – говорится далее – великому государю нашему ведомо учинилось, что англичане всею землею учинили большое злое дело, государя своего Карлуса короля убили до смерти, и за такое злое дело в Московском государстве вам быть не довелось»[1].