Автор «Октября Шестнадцатого» Александр Исаевич Солженицын. Читайте на нашем сайте краткую и подробную биографии писателя
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 1. Один из главных героев «Красного колеса», Саня Лаженицын (его прототипом послужил отец Александра Солженицына, Исаакий) в октябре 1916 воюет против немцев в районе белорусских лесов Дряговца и Голубовщины. К тому времени фронт здесь многие месяцы почти не двигается. Но Сане часто вспоминается трагическое русское отступление под ураганным огнём немецкой артиллерии летом 1915, участником которого он был.
Храбрый боец Саня отличается и в позиционной войне. Раз выстрел немецкого орудия попадает в склад батареи, и подпоручик Лаженицын с горсткой бойцов, пренебрегая смертной опасностью, оттаскивает из пожара неразорвавшиеся снарядные ящики.
Отец А. И. Солженицына, Исаакий Солженицын, прототип героя «Красного колеса» Сани Лаженицына
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 1 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 2. Командир батареи, подполковник Бойе, обучает способного подпоручика Лаженицына сложным методам стрельбы. На одном из занятий они удачно проделывают проходы в проволочных заграждениях противника. Немцы пока сохраняют заметный перевес в технике и количестве вооружений над русской армией. Но в последнее время он заметно сокращается: нам уже не приходится экономить каждый снаряд.
Правда, командование на санином участке фронта оставляет желать много лучшего. Прежние корпусные командиры, Мрозовский и Куропаткин, вели войну без успеха, но, несмотря на это, удостоились служебного повышения.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 2 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 3. После дежурства Саня Лаженицын возвращается в землянку взводных командиров, где вместе с ним живут два прапорщика: жизнелюбивый украинец Терентий Чернега и вялый, пожилой Устимович. Словоохотливый весельчак Чернега вначале заводит с Саней разговор о женщинах (убеждая, что для баб главное в жизни – плотские удовольствия), а потом просит его прочитать вслух принесённые в их землянку новые приказы начальства.
Тексты этих приказов дополняют уже начатый А. И. Солженицыным в предыдущих главах краткий обзор состояния российской армии к октябрю 1916. Хорошо знающий евреев по жизни на Украине Чернега горячо поддерживает предписание немедленно убрать лиц еврейской национальности с писарских и хозяйственных должностей.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 3 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 4. В землянку взводных приходит вызванный Саней отличный солдат, Арсений Благодарёв. Лаженицын обнадёживает его насчёт отпуска домой, который Благодарёву был давно обещан, но всё откладывался. Арсений немного рассказывает о своей жизни в родной тамбовской деревне Каменке, о том, как проходили в её окрестностях бунты 1905-07 годов.
После ухода Благодарёва вдумчивый, жалостливый Саня терзается совестью по поводу своего участия в военных убийствах. Выйдя из землянки, он неожиданно встречает насквозь промокшего под дождём бригадного священника, отца Северьяна, и приглашает его обсушиться.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 4 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 5. Отец Северьян рассказывает, как только что отпускал душу тяжелораненому солдату Чевердину. Тот оказался старообрядцем и обвинил «государственного» священника в неимении истинной благодати. В уме Лаженицына всплывают картины жесточайшего гонения на «раскольников» XVII-XVIII веков. А. И. Солженицын обоснованно утверждает здесь, что в них преследовалась лучшая, самая правдолюбивая часть русского народа. Его герой Саня считает: России не будет добра, пока не выпросим у староверов прощения и не соединимся все снова. Отец Северьян замечает, что за последние четыре столетия, [со времён Реформации] весь христианский мир постепенно отходит от Бога.
Разговор затем переходит на учение Льва Толстого. Саня рассказывает, что многое в нём ему нравится, но он категорически не приемлет толстовский голый рационализм, отрицание им всякой внешней обрядности, даже и самого креста! Отец Северьян отзывается о толстовстве ещё резче. Он настаивает: Толстой вовсе и не христианин, никуда он из православия не вышел в старости – а никогда в православии и не был. Толстой – прямой плод вольтерьянского нашего дворянства, которому из аристократической гордости не хватило смирения перенять народную веру. Мол, раз я тоже буду вместе с вами верить, так я вам эту двухтысячелетнюю веру сразу и реформирую! Толстой повторяет самый примитивный протестантизм, из Евангелия выбросил две трети, взял от религии одну низшую её часть, этику – и ещё величается этим. А высшее общество, которому не нужна никакая вера, которому плевать и на толстовское учение прославляет Льва Николаевича из оппозиционного к власти задора: ах, как великий писатель клянёт государство и церковь!
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 5 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 6. Саня рассказывает отцу Северьяну о противоречии, которое давно его гложет. Он пошёл на фронт добровольно, из самоотреченного желания помочь родине, но стреляя из пушек, постоянно совершает грех убийства. Простительна ли такая вина? И допустимо ли церкви благословлять сражающихся бойцов?
Отец Северьян отвечает, что война – вовсе не самое тяжкое зло в человечестве. И не она уносит больше всего людских жертв. Уголовная преступность, беззаконные тирании погубили куда больше народа – только жертвы те не так сгущены во времени и пространстве, поэтому огромность их числа и менее заметна. Война неизбежна, пока человечество живёт государствами. Государства же (вопреки мнениям поверхностных радикалов) не исчезнут, пока совершенно не искоренена наклонность людей к насилию и злу. Главнейшая нравственная дилемма человеческой жизни не мир – война, а мир – зло! И военные убийства не больший грех, чем ответное насилие против уголовных преступников и деспотических правителей.
Саня признаёт разумность этих доводов. В конце разговора с отцом Северьяном он задаётся вопросом, является ли христианство единственной правой верой. По ощущению Сани, все мировые религии поклоняются одной и той же истине, но видят её с разных сторон – поэтому она и кажется им непохожей. Единственное, чем христианство могло бы превзойти другие религии – сознательным отказом от исключительности, допущением, что не вся мировая истина захвачена им одним.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 6 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 7. В этой обзорно-исторической главе Александр Солженицын даёт краткий очерк взаимоотношений между российской властью и обществом на рубеже XIX-XX веков. В глубоком анализе писатель рассматривает эпоху реформ Александра II, народнический террор, контрреформы Александра III, рассказывает о том, как русское правительство в начале царствования Николая II отвергло умеренные земские проекты преобразований – и поплатилось за это новой жестокой вспышкой революционных убийств. Их одобрил и возникший в 1903 радикал-либеральный «Союз Освобождения».
Ответом на окостенелую косность власти, на поражения в Японской войне стала революция 1905-1907, которую возглавили, однако, не разумные государственные силы, а оголтелые сторонники полного слома всего общественного порядка. Не имевшие ни малейшего административного опыта либералы-западники (кадеты) действовали в революции рука об руку с полууголовными социалистическими террористами. Не довольствуясь важнейшими уступками царя – введением законосовещательного («Булыгинская Дума», август 1905), а потом и законодательного (Манифест 17 октября 1905) народного представительства, кадеты продолжили яростную атаку на власть в Первой Государственной Думе (апрель – июль 1906), требуя игнорировать правительство вообще и собираясь привлечь народ на свою сторону лозунгом социалистического передела земли. Степень народной поддержки этой линии выяснилась при роспуске Первой Думы. На её защиту никто в стране не поднялся. «Выборгское воззвание» либералов к русским гражданам произвело лишь комическое впечатление.
Подробнее – см. в отдельной статье Власть и общество в России перед и во время революции 1905.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 8. Эта глава подробно раскрывает личность жены Георгия Воротынцева, Алины. Женщина, не лишённая музыкальных талантов, она в молодости мечтала о яркой артистической судьбе, но случайно вышла за офицера. Муж, способный военный, окончил по 1-му разряду Академию, но, к разочарованию жены, быстрого служебного возвышения не получил из-за собственной невзыскательности. Лишь незадолго до начала войны супругам удалось перебраться в Москву, где сейчас и живёт Алина. Георгий же сражается на фронте и, к неудовольствию супруги, ставит военные трагедии и потери выше поклонения ей.
В Москве Алина по новой моде образованного слоя принимает участие в музыкально-литературных концертах для раненых. На них она сходится с еврейкой Сусанной Корзнер, женой известного московского адвоката, и начинает бывать в её богатом доме, где собирается резко оппозиционная правительству кадетская интеллигенция.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 8 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 9. Сусанна и Алина часто откровенничают друг с другом на личные и общественные темы. Один раз беседа касается немецкого погрома в Москве 1915 года, когда в самом центре города было сожжено множество принадлежавших немцам фабрик и лавок, жестоко убита семья фабриканта Шредера. Обычно спокойная Сусанна разражается возбуждённой речью о том, что погром – всегдашнее проявление дикой русской стихии, которая может пробудиться в любой момент. Немцев громили лишь по стечению обстоятельств, а мысленно представляли, конечно, жuда!
Заметно, что национальное чувство обострено у Сусанны до крайности. Даже не действительные, а лишь предполагаемые стеснения евреев способны болезненно зажечь её. Сусанна признаётся Алине, что участвует в концертах для раненых лишь для того, чтобы отнимать аргументы в еврейском антипатриотизме.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 9 – краткое содержание.
«Октябрь Шестнадцатого» – Глава 10. В этой главе А. И. Солженицын даёт беглый обзор сообщений русских газет в октябре 1916. Их основные темы:
– Вступление Румынии в войну на стороне Антанты. На него возлагали большие надежды, но оно лишь ухудшило положение русского фронта.
– Рост в России продовольственных трудностей. Кадетская пресса видит его причину в «намеренном укрывательстве» продуктов «жадными» крестьянами. Либералы (почти как большевики потом) требуют ввести принудительно-низкие «твёрдые цены» на продовольствие, идти и до реквизиций с развёрстками.
– Шумихой с этими надуманными наветами на крестьян та же кадетская пресса старается заглушить множество известий о вполне реальных миллионных махинациях и спекуляциях промышленных и банковских королей.
– Преувеличенные, надуманные рассказы о «зверствах» немцев, призывы бороться с «немецким засильем в культуре» («обойтись без Вагнера и Бетховена!»).
– Известие об убийстве главы австрийского правительства Штюргка. Убийца – Фридрих Адлер, сын вождя социал-демократической партии Виктора Адлера. Причина – запрет «реакционером» Штюргком одного социалистического собрания.
Подробнее – см. в отдельной статье «Октябрь Шестнадцатого», Глава 10 – краткое содержание.
(Продолжение следует)
© Автор статьи – Русская историческая библиотека.
