В то время, как Корнель, утративший прежний кредит при дворе, вел уединенную жизнь, появилась новая блестящая звезда, – выступил на сцену настоящий представитель золотого века драматической поэзии при Людовике XIV, Жан Расин (1639-1699). Его отец занимал должность в королевском управлении соляных дел в одном небольшом городке Иль-де-Франса. Окончив свое образование в Бовэ, где он приобрел солидное знание древних языков и древней литературы, молодой Расин посвятил себя поэзии. Его гений скоро указал ему тот путь, который вел к желанной цели: он снискал милостивое расположение короля сочинением панегирика, в котором богиня славы советовала Музам покинуть их небесное жилище и поселиться при французской дворе для того, чтоб восхищаться великим Людовиком. В награду за это произведение Расину была назначена ежегодная пенсия. Он скоро сделался также любимцем парижан и всей французской нации. В сравнении с ним Корнель все более и более отодвигался на задний план, несмотря на то, что две первых пьесы Расина «Фиваида, или Братья-враги» и «Александр Великий» сильно напоминали произведения состарившегося драматурга. Расин не мог равняться с Корнелем энергией изображаемых характеров, но далеко превосходил его совершенствами внешней формы. Красота языка, изящество слога, гладкость стихов и плавное течение речи, которыми уже отличались «Андромаха» и «Британник», были такими выдающимися совершенствами, которые не могли не производить сильного впечатления на публику.

Портрет Жана Расина

Портрет Жана Расина. Художник Ф. де Труа, конец XVII века

 

Расин выбирал почти исключительно греческие и римские сюжеты, но его герои и героини были копиями с французов и француженок высшего общества. В «Британнике» вышло особенно интересным и удачным описание козней и интриг при римском дворе во времена Нерона, потому что поэт имел перед глазами точно такие же козни и интриги при дворе Людовика XIV. В «Беренике» яснопроглядывает намерение польстить первой любовнице Людовика. В «Митридате» Расин обнаружил основательное знакомство с древностью, но очень неудачно придерживался воззрения, что драматическое произведение не может обойтись без любовной связи. По мнению французских критиков, особенно Лагарпа, «Ифигения» и «Федра» стоят выше служивших для них образцами произведений Еврипида. По совету госпожи Ментенон, впавшей в пиетизм, Расин написал свои две последние пьесы библейского содержания – «Эсфирь» и «Аталию». Первая из них была предназначена для находившейся под покровительством г-жи Ментенон, сен-сирской женской школы, а вторая была поставлена на сцену уже после смерти её автора. В этих обеих пьесах иные усматривали политические тенденции: первая из них, как утверждали, имела целью низвержение могущественного военного министра Лувуа, который выведен на сцену под именем Гамана, а вторая была направлена против только что занявшего английский трон Вильгельма III и имела целью возвеличение молодого сына короля Якова II, низвергнутого «славной революцией».

Расин пробовал писать и комедии: его «Сутяги», написанные в подражание «Осам» Аристофана, имели успех на сцене. Но его оды и эпиграммы не могут равняться с его драматическими произведениями и даже с его сочинениями в прозе, в особенности с его изящными письмами.