Свои произведения 1862-1865 гг. («Скверный анекдот», «Зимние заметки о летних впечатлениях», «Записки из подполья» и др.) Достоевский публиковал в редактируемых им журналах «Время» и «Эпоха». Все эти произведения отмечены полемическим зарядом, напитаны иронией и «фельетонностью». Рассказ «Крокодил» (1865 г.) принадлежит к той же серии, отражавшей споры и журналистские дискуссии того времени. (См. статьи Достоевский «Крокодил» – краткое содержание и Достоевский «Крокодил» – полный текст.)
В России 1860-х годов (эпохи главнейших реформ Александра II) шли жаркие общественные диспуты. Образованные люди выдвигали самые разные теории, их полемика составляла содержание журналов.
Журналы Достоевского «Время», а затем «Эпоха», развернули знамя «почвенничества» – особой формы русского патриотизма. В «Крокодиле» Достоевский осмеял своих оппонентов из прогрессистского «Современника», вводя их фразеологию в ткань анекдотическо-фельетонного повествования. Голос проглоченного Ивана Матвеевича из брюха крокодила звучит как будто издалека – это подчеркивает отрыв «прогрессивной партии» от реальности. В речах рассказчика «Крокодила» часто встречаются газетные цитаты – длинные и комичные. Ученые из Института русской литературы («Пушкинский дом») провели подробные исследования журнальной полемики тех лет и показали, кому конкретно адресованы те или иные колкости в речах персонажей рассказа.
Доносящийся из брюха крокодила голос Ивана Матвеевича – это настоящая публичная речь, направленная на «улучшение судьбы всего человечества». Он заявляет, что весь проникнут великими идеями. «Только теперь на досуге могу мечтать об улучшении судьбы всего человечества. Из крокодила выйдет теперь правда и свет. Несомненно изобрету новую собственную теорию новых экономических отношений и буду гордиться ею... Опровергну всё и буду новый Фурье».
В этом пассаже Достоевский подвергает осмеянию Чернышевского – духовного лидера «Современника». Слухи, что в своём рассказе Достоевский злобно глумится над арестованным «страдальцем» Чернышевским, стали циркулировать сразу после публикации «Крокодила». Достоевский отрицал это («Дневник писателя», 1873 г. «Нечто личное»), но без достаточной убедительности. Прототипом Елены Ивановны, жены Ивана Матвеевича, многие сочли жену Чернышевского, Ольгу Сократовну, которая постоянно изменяла знаменитому мужу.
Свои идеи Чернышевский выразил в утопическом романе «Что делать?» (1863 г.). Там он подчеркивает: все поведение человека следует объяснять с точки зрения «выгоды». Если открыто построить общество на принципе «разумного эгоизма», то оно станет здоровым.
Над этим примитивным утилитаризмом Достоевский издевался и в «Записках из подполья», где главный герой говорит: «Выгода! что такое выгода? Да и берете ли вы на себя совершенно точно определить, в чем именно человеческая выгода состоит? А что если так случится, что человеческая выгода иной раз не только может, но даже и должна именно в том состоять, чтоб в ином случае себе худого пожелать, а не выгодного?» Он приходит к выводу, что устроенная по мотиву «выгоды» жизнь – это «формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти».
Продолжение полемики, начатой в «Записках из подполья», мы видим в карикатурном Иване Матвеевиче из «Крокодила». Его обращенные ко всему человечеству речи из крокодильего брюха, возможно, пародируют то обстоятельство, что Чернышевский писал «Что делать?», находясь в тюремной камере.
Фельетонный стиль «Крокодила» может показаться непривычным не слишком осведомлённым читателям Достоевского. Обычно полагают, что он – сугубо серьезный писатель, который занят обсуждением метафизических проблем. Такое мнение, однако, верно лишь отчасти. У Достоевского немало произведений, написанных в «приземленной», юмористической манере. Эта сторона ярко демонстрировалась с самого начала его творчества.
