В стихотворении [«Я пью за военные астры…», написанном в апреле 1931 (см. полный его текст на нашем сайте)], искрящемся, кусачем, преисполненном жизненной хватки, Мандельштам не побоялся поднять тост за все разнообразные упреки и обвинения, которые получал или мог получить по своему адресу от советской общественности: военные астры (сочувствие империализму), барская шуба (на самом деле подаренная, с чужого плеча, она стала сквозным образок богатства и права на индивидуальность), астма (болезнь богатых, но которая на самом деле развивалась у Мандельштама по мере того, как росла тревога за жизнь), желчь петербургского дня (не образ ли его привязанности к Петербургу, с примесью литературной злости, внушенной ему В. Гиппиусом), а главное, любовь к «капиталистической» Европе, начиная с «музыки сосен савойских» (Ламартин, Тютчев), ничего в себе «капиталистического» не имеющих, до знака высшей роскоши — «розы в кабине ролс-ройса»... Перечисляя возможные упреки от самых бескорыстных (сосны) до политических (колоний хинин), Мандельштам дает волю своей любви к Западу, к европейской культуре и цивилизации во всех ее проявлениях, как бы предупреждая упрек в космополитизме, который станет одним из самых ходких в советской репрессивной фразеологии. Вызов не пройдет незамеченным. Стихи не будут напечатаны, но в 1934-м советский критик процитирует их как выражение «ностальгии по невозвратному прошлому».

Этот заздравный тост во славу Европы в разных ее аспектах — модерном (масло парижских картин), колониалистическом (спесь англичанок), потребительском (сливок альпийских кувшин, выбор роскошного вина) мог бы сойти за легкий вид поэзии, за непритязательный стишок...

Но вызов, заряженный необычайной нравственной силой, сохранил и в наши дни неожиданную злободневность, всю свою силу перед современными обличителями так называемой буржуазной культуры. Здесь снова Мандельштаму удалось схватить общее в частном, пророческое в минутном, поэтически преодолеть момент. Рискуя тем, что перед ним захлопнутся новые двери, он решил прославить Запад даже в самых уязвимых его проявлениях, потому что отчетливо видел, что за социально-политическими мотивами ненависти к Европе скрывается возврат мирового варварства.

По книге Никиты Струве «Осип Мандельштам».