В процессе работы над романом «Бесы» из фигуры Петра Верховенского выделился его дополнительный образ – Шигалев. За «мелким бесом», шныряющим, хихикающим и суетливым, стоит грузный, неуклюжий и пасмурный чёрт. Верховенский – легкомысленный Хлестаков от революции, Шигалев – его тяжеловесный Собакевич. Характеризован этот теоретик разрушения ушами. «Всего более, – говорит хроникер, – поразили меня его уши, неестественной величины, длинные, широкие, толстые, как-то особенно врозь торчавшие. Он произвел на меня впечатление зловещее».

Шигалев. Иллюстрация С. Шор к «Бесам» Достоевского

На заседании «У наших» Шигалев собирается читать «толстую и чрезвычайно мелко исписанную тетрадь». Он создатель новой системы «устройства мира» – шигалевщины. Правда, система еще не закончена и противоречива, но все же, «никакого другого разрешения общественной формулы не может быть». Великое открытие его заключается в следующей фразе: «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом». Одна десятая человечества получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми, которые превращаются в стадо. Тогда наступит земной рай. Система Шигалева – логическое продолжение идеи Раскольникова; она будет осуществлена на практике Великим Инквизитором. Мысль «длинноухого» теоретика полностью переходит в легенду, придуманную Иваном Карамазовым.

В своем «гимне разрушению» Петр Верховенский вдохновляется теорией Шигалева, этого «нового Фурье». Из научного трактата он делает лирическую импровизацию. Ученый социолог и «полупомешанный поэт» дополняют друг друга в преклонении перед идеалом сатанинской красоты.