Чацкий, которого терзает любовь и ревность к Софье, случайно сталкивается с ней в комнате и допытывается, кого она любит. Софья отвечает, что «весь свет», и высказывает Чацкому: вы слишком саркастичны, насмехаетесь то над тем, то над другим, а не лучше ли вам обратить больше внимания на самого себя? (См. полный текст «Горя от ума».)

Чацкий откровенно расспрашивает её насчёт Молчалина. Есть ли в нём «та страсть, то чувство, пылкость та, чтоб, кроме вас, ему мир целый казался прах и суета?» Не слишком ли Молчалин смирен? Не приписали ли вы ему в воображении те качества, которых он не имеет?

Горе от ума. 3-е действие. Краткий пересказ. Иллюстрированная аудиокнига

Софья сожалеет про себя, что она Чацкого «нехотя с ума свела», однако. Но отрицает свою любовь к Молчалину. Говорит, что просто сострадает ему, когда слышит, как зло Чацкий его высмеивает. Софья настаивает: Молчалин неглуп, он умеет кротостью обезоружить вспыльчивого Фамусова, по доброте души проводит целые часы со скучными старичками. «Он наконец: уступчив, скромен, тих… Чужих и вкривь и вкось не рубит».

Слушая Софью, Чацкий убеждает себя: она не способна полюбить Молчалина – слишком мелки те свойства характера, которые она в нём хвалит. О Скалозубе же Софья прямо говорит: он герой «не моего романа».

Появляется Лиза и потихоньку говорит Софье, что к ней собирается придти Молчалин. Софья покидает Чацкого под предлогом, что ей надо к «прикмахеру». В комнату к Чацкому входит Молчалин. Чацкий спрашивает, как он поживает. Молчалин рассказывает, что недавно получил служебное повышение по Архивам: начальство оценило два его таланта – умеренность и аккуратность. «Чудеснейшие два! и стоят наших всех», – иронизирует Чацкий. Молчалин намекает, что Чацкий просто завидует: ведь ему «не дались чины». Рассказывает, как влиятельная московская дама Татьяна Юрьевна, воротясь из Петербурга, рассказывала: существовавшая прежде связь Чацкого с министрами быстро оборвалась. К большому удивлению Молчалина Чацкий даже не знает, кто такая Татьяна Юрьевна.

Молчалин советует Чацкому послужить в Москве: «и награжденья брать и весело пожить». Чацкий отвечает: «Когда в делах – я от веселий прячусь, когда дурачиться – дурачусь; а смешивать два эти ремесла есть тьма искусников, я не из их числа». Молчалин вспоминает ещё какого-то Фому Фомича. Чацкий называет этого начальника отделения «пустейшим и бестолковым человеком» и интересуется мнением о нём Молчалина. «В мои лета не должно сметь своё суждение иметь… В чинах мы небольших», – с наигранной скромностью отвечает Молчалин.

Чацкий почти открыто насмехается над ним и вновь приходит к мысли, что Софья не может любить такое ничтожество.

В дом Фамусова собираются гости на бал. Лакеи готовят столы. Чацкий стоит одиноко. Подъезжает карета. Молодая дама Наталья Дмитриевна удивлена, увидев Чацкого: она полагала, что он далеко от Москвы. Рассказывает, что вышла замуж за Платона Михайловича Горича. Входит и сам Платон Михайлович, тоже близкий знакомец Чацкого. Чацкий шутливо осведомляется: после женитьбы «забыт шум лагерный, товарищи и братья»? – Горич с сожалением отвечает: теперь у меня иные занятия; сейчас вот твержу на флейте дуэт a-мольный. «Брат, женишься, тогда меня вспомянь! От скуки будешь ты свистеть одно и то же». Чацкий напоминает Горичу прежние дни военной службы в полку. Однако Наталья Дмитриевна спешит ответить: у Платона Михайловича сейчас рюматизм и головные боли, он любит город, Москву, а в глуши армейского гарнизона погубит свои дни. Наталья Дмитриевна назойливо опекает мужа, настаивает, чтобы он застегнул жилет, отошёл от сквозняка. Горич даже возводит глаза к небу. Чацкий: «Не в прошлом ли году, в конце, в полку тебя я знал? лишь утро: ногу в стремя и носишься на борзом жеребце; осенний ветер дуй, хоть спереди, хоть с тыла». – Горич: «Эх! братец! славное тогда житьё-то было».

Подъезжает семья Тугоуховских: князь и княгиня с шестью незамужними дочерьми. Наталья Дмитриевна бежит лобызаться с ними. Дамы громко обсуждают фасоны платьев и шарфов. Княгиня, заметив Чацкого, спрашивает у Натальи Дмитриевны, кто он. Та отвечает: «Чацкий, холостяк». Княгиня тут же велит князю идти «звать Чацкого к нам на обед». Глуховатый князь, выслушав указание жены через слуховую трубку, идёт его исполнять. Тем временем княгине объясняет: Чацкий не камер-юнкер и не богат. Княгиня: «Князь, князь, назад!»

Подъезжают ворчливые, всем раздражённые графини Хрюмины. Прибывают и другие гости. Между ними суетливый Загорецкий, который тут же предлагает Софье билет на завтрашний спектакль, который достал по знакомству. Загорецкий пробует заговорить с Горичем, но тот с отвращением советует ему «морочить женщин». Горич рекомендует Загорецкого Чацкому как «отъявленного мошенника и плута», с которым и в карты садиться опасно.

Появляется старуха Хлёстова, свояченица Фамусова, с арапкой-девкой и собачкой. Хвалится ими перед Софьей. Говорит, что достать их помог Загорецкий. Загорецкий, услышав эти слова, выставляется вперёд из толпы. Но Хлёстова продолжает о нём Софье: «лгунишка, картёжник, вор» – и Загорецкий тут же исчезает. Чацкий хохочет над этой сценой. Хлёстовой его смех не нравится: она думает, что Чацкий смеётся над нею.

Выходит Фамусов, громко спрашивая, приехал ли Сергей Сергеич Скалозуб. Тот вскоре появляется. Молчалин уже занял для Хлёстовой место за карточным столом. Гладит её шпица и восхищается его шёрсткой.

Чацкий подходит к Софье. Насмехается над льстивыми повадками Молчалина, находит в нём сходство с Загорецким. Когда Чацкий отходит, Софья в бешенстве. «Этот человек всегда причиной мне ужасного расстройства! Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!» К Софье подходит господин N, осведомляется о Чацком. Софья: «Он не в своём уме!» Господин N удивлён и заинтересован. Софья, заметив это, думает про себя: «А, Чацкий, любите вы всех в шуты рядить, угодно ль на себе примерить?»

Господин N передаёт слух о сумасшествии Чацкого господину D. От господина D новость переходит к Загорецкому. Тот уверяет, что и прежде слышал: Чацкий сидел на цепи в жёлтом доме, но потом его с цепи спустили. Загорецкий рассказывает слух графиням Хрюминым. Внучка, недолго думая, подтверждает: она и сама заметила сумасшествие Чацкого. Глуховатой графине-бабушке вообще слышится: Чацкий то ли сведён в тюрьму, то ли перешёл в басурманство. Бабушка пытается рассказать новость такому же глухому князю Тугоуховскому.

Весть о «безумии Чацкого» мало-помалу узнают все гости. Никто не ведает, от кого первого она пошла. Фамусов говорит, что нимало не удивляется, ибо Чацкий «чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом, хоть пред монаршиим лицом, так назовёт он подлецом!..» Все очень рады новости, все имеют причины досадовать на умного, язвительного Чацкого. Фамусов уже уверяет, что мать Чацкого сходила с ума восемь раз. Хлёстова осведомляется: «он пил не по летам»? Наталья Дмитриевна подтверждает: «бутылками-с, и пребольшими», а Загорецкий: «Нет-с, бочками сороковыми». Фамусов заявляет: «Ну вот! великая беда, что выпьет лишнее мужчина! Ученье – вот чума, учёность – вот причина».

Все подхватывают тему о вреде учения. Княгиня Тухоуховская рассказывает о своём родственнике, который учился в Педагогическом институте и теперь: «От женщин бегает, и даже от меня! Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник, князь Фёдор, мой племянник». Скалозуб говорит, что уже есть проект переустроить все школы и гимназии на военный лад, «а книги сохранят так: для больших оказий». Фамусов: «Уж коли зло пресечь: забрать все книги бы, да сжечь». Загорецкий возмущается, что баснописцы в своих стишках насмехаются «над львами и орлами». Начинают горячо спорить о том, сколько крестьянских душ имеет Чацкий.

Появляется он сам. Все пятятся от него («не начал бы драться»). Чацкий подходит к Софье, говорит ей, что ему не понравилась Москва. Рассказывает, как только что говорил в соседней комнате с приезжим французиком из Бордо. Тот боялся ехать в Россию, «к варварам», но когда прибыл сюда, почувствовал себя как будто в собственном отечестве: все говорят по-французски, у дам такие же наряды… Чацкий возмущается отсутствием национального духа в высшем российском обществе.

Ах! если рождены мы всё перенимать,
Хоть у китайцев бы нам несколько занять
Премудрого у них незнанья иноземцев.
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев.

…Увлекшись этим монологом, он вдруг замечает, что слушатели разошлись от него и «кружатся в вальсе с величайшим усердием».

© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека.