Трагедия судьбы Осипа Мандельштама (см. на нашем сайте его краткую и подробную биографии), являющегося вообще одним из величайших русских поэтов, касается и его собственного литературного развития, и русской поэзии, которую надолго ограбили, лишив влияния Мандельштама. Его акмеистское преклонение перед строгостью классической поэзии (Батюшков, Пушкин), которое он разделял с А. Ахматовой и Н. Гумилевым, сказывается во всем его творчестве, отмеченном в противоположность классике постоянно поражающей и весьма разнообразной метафорикой.

Блок отмечал в своих записных книжках: «Его стихи возникают из снов – очень своеобразных, лежащих в областях искусства только». Возникавшие из пророческого понимания бытия, стихи Мандельштама сохраняют в своей ткани пронизанность этим пониманием и очень медленно открываются читателю. Из стихов Мандельштама лишь немногие поддаются пересказу: слишком тесно со своим единственным положением в стихе связаны первоначальный и побочные смыслы слов, игра смыслами и звучаниями, метафоры и ассоциации.

Уже в ранних стихах Мандельштама место романтической метафоры божественного вдохновения заступает освобожденная от мифа сила творческого разума, направленная на исследование Логоса в слове, прямого – в иносказательном, и на представление мира как гармонического, надвременного строения в форме стиха.

Разнообразно входит в ткань стихов Мандельштама тема архитектуры (Париж, Афины, Византия). Церковная архитектура является для Мандельштама важным символом – в отношении не только веры, но и искусства, – символом освобождения от тяжести, противостоящей материализации красоты.

Подобным же образом в творчестве Мандельштама интегрирована европейская литература; литературовед Жирмунский даже применил для рассмотрения творчества Мандельштама трактат «Poesie der Poesie» («Поэзия поэзии») А. Шлегеля.

Некоторые мотивы поздних стихов Мандельштама, в которых только намеком проходит тема чудовищно тяжелой жизни, легче расшифровываются при сравнении часто употребляющихся в меняющемся контексте слов-образов – таких как звезды, соль, ласточки.

Таким же своеобразием обладает и проза Мандельштама, к ней неприложимы никакие традиционные формы описания, Путешествие в Армению – это «путешествие по грамматическим формам, библиотекам, словам и цитатам» (В. Шкловский). В сюрреалистической повести Египетская марка, развивающей традиции Хлебникова, к единству приводится сплав творчества, автобиографических мотивов, литературной критики, зарисовок города и людей, культурфилософии и игры словами.

Литературоведческие размышления Мандельштама при всей точности отдельных наблюдений приближаются к литературному творчеству.

Другие статьи о жизни и творчестве Осипа Мандельштама – см. ниже, в блоке «Ещё по теме…».