Как в XVII веке, так и в начале XVIII-го история драмы развивается у нас, в России, по двум направлениям: с одной стороны, очевидно, вполне прививается драма духовная, занесенная в Москву из Киева, и разошедшаяся отсюда, по провинциальным семинариям, – с другой стороны, при Петре появляется вновь иностранный театр, исчезнувший у нас со смертью царя Алексея.
История «духовной драмы» особенно интересна. Все эта пьесы, с их аллегориями и олицетворениями, построением своим мало отличаются от пьес XVII в. – они интересны только увеличением числа сюжетов, сближением с действительной жизнью, большей свободой обращения с темами св. Писания. В этих пьесах стали теперь появляться аллегорические прославления русских побед над шведами, затрагивались русско-польские отношения, часто встречались прямые или иносказательные восхваления Петра – его сравнивали с Марсом, и с Геркулесом, и с Моисеем, и с Иисусом Навином. Таким образом, вомногих драмах петровского времени воскресли ludi caesarei – вид иезуитской драмы, посвященной прославлению великих людей, побед, торжественных дней и пр.
Такой же характер, как и в XVII в., носили и интермедии, хотя и в них отразились интересы новой жизни (действует, например, раскольник; обличается московский подьячий).
Наиболее крупными драматургами начала века были царевна Наталья Алексеевна и Феофан Прокопович.
Царевна Наталья, талантливая ученица Симеона Полоцкого, особенно любопытна тем, что она, человек «светский», взялась за сочинение «духовных» драм, – таким образом, в лице ее повторился тот момент, который пережила духовная драма на Западе, перейдя из рук духовных в руки светских. Царевна уже не довольствуется темами св. Писания, – она перелагает в драмы жития святых, а затем и популярные романы. Так, ею сочинены следующие пьесы: «Комедия о св. Екатерине», «Действо о св. мученице Евдокии», «Комедия Хризанфа и Дарии», «Комедия Петра златых ключей», «Комедия Олофернова», «Комедия пророка Даниила», «Комедия о прекрасной Мелюзине», «Комедия Варлаама и Иосафа» и некоторые другие.
В этом стремлении от схоластики школьной драмы, от холодной искусственности аллегории и олицетворения – к изображению душевной борьбы героев из жития и романа, ясно сказалось то тяготение к «действительности», которое всегда и везде направляло развитие всемирной литературы во всех её проявлениях.
Деятельность Феофана, как драматурга, еще более поучительна. Он выступил на этом поприще во всеоружии знания теории Аристотеля, Горация, Скалигера, и хорошего знакомства с произведениями Сенеки, Теренция и Плавта. Его первая пьеса, трагикомедия «Владимир», написанная им еще в Киеве в 1705 г., представляет собою, несомненно, большой шаг вперед, сравнительно с русской драмой до него.
Прежде всего, он вышел на перепутье между драмой духовной и драмой классической, более склоняясь ко второй. В пьесах иезуитов и их русских подражателей он порицал отсутствие выдержанности типов («цари на сцене мелют вздор, плачут, как женщины, беседу ведут, как мастеровые, и т. д.), – в этом он видел отсутствие приличия и правдоподобия. Стоя на такой точке зрения, он, конечно, осудил бы Шекспира и превознес бы Корнеля и Расина! Затем он требовал подражания классикам, не изуродованным иезуитами, а в их чистом, подлинном виде. И в этом пункте сходится он со взглядами позднейших псевдоклассиков.
В пьесе своей Феофан обошелся совершенно без помощи героев и божеств классического мира, но ввел нечто новое для русской драмы – «дух» Ярополка (подражание Сенеке – тень Тантала в трагедии «Фиест»). Построена драма по рецепту Горация (5 актов, 10 действий, не более 3 лиц на сцене); из пьесы видно, что Феофан придерживался единства действия. К единству времени он отнесся свободно (в пьесе могли быть изображены действия «двух, много трех дней»).
Тип пьесы – соединение «трагедии» и «комедии», находит себе прототип и у классиков, – такова же пьеса Плавта «Амфитрион». Комический элемент в пьесе Прокоповича не выделен в интермедию, а разлит по всей пьесе, оттеняет серьезное и не мешает единству действия. Другая интересная особенность пьесы заключается в том, что в ней борьба героя сведена к борьбе внутренней, к «брани духовной», – в этом отношении, пьеса приближается к новой драме. Выше не раз указывалось, что и в житиях, и в старой драме писатели эту борьбу сводили к внешним воздействиям, – к вмешательству святых, или беса, или тех голосов, которые являлись в виде олицетворений «Порока», «Зависти», «Богатства» и др. В пьесе Феофана колебания князя Владимира накануне принятия христианства представлены в виде длинного монолога, открывающего внутреннюю борьбу его души. (См. Феофан Прокопович «Владимир» – краткое содержание.)
