Из русских печатных изданий начала царствования Екатерины II самым серьезным был журнал Новикова «Трутень», выходивший в столице с мая 1769 по апрель 1770. В этом органе Новиков стал бичевать пороки современного общества, обличая их в живых лицах современников, вероятно, хорошо всем известных и потому легко всеми узнаваемых.

Николай Иванович Новиков

Екатерина решительно восстала против этого, – её сатира во «Всякой всячине» была «в улыбательном роде» и не допускала обличения определенных лиц, – она не вторгалась в область государственной, даже общественной жизни, и носила общий характер, вследствие чего и отличалась расплывчивостью. Новиков же в своем «Трутне» считал необходимым сообщать из современной столичной и провинциальной русской жизни те, даже единичные, но характерные вопиющие случаи, в которых он видел торжество неправды, злости и невежества.

В своем журнале он рассказывал, например, как связи помогли необразованному дворянину занять то место, на которое имели все права другие – дворянин, хороший и честный, но без денег и покровительства, и широко образованный мещанин, испытанный общественный деятель. Новиков рассказывал о том, как одна, знатная барыня совершила крупную покражу в Гостином дворе, а купец, ее обвинивший, был высечен плетями.

«Всякой Всячине» такие сообщения показались «дурными шутками», и она обронила по адресу «Трутня» угрожающий намек, что вперед может оказаться непозволенным «рассуждать, о чем кто не смыслит». Но и поняв эту угрозу, Новиков продолжал держаться прежнего направления. В живых, ярких картинах он указывал на бесправие русских граждан, бичевал самоуправство властей, злоупотребления сильных и знатных: кроме того, он нападал на французоманию русского общества. Рисуя портреты русских щеголей и щеголих, возмущался он тяжелым положением крепостных и произволом помещиков. Говоря о французах-гувернерах, касался он и русского воспитания.

Помещённая в «Трутне» статья «Известие из Кронштадта» дает нам живую характеристику модных воспитателей тогдашнего русского юношества: по словам журнала, «пришел корабль с 24 французами, которые все выдают себя за маркизов, графов и шевалье», а на самом деле – все они ремесленники, бежавшие из Франции вследствие «превеликой ссоры с полициею». «Любезные сограждане! – восклицает издатель, – спешите нанимать сих чужестранцев для воспитания ваших детей! Поручайте немедленно будущую подпору государства сим побродягам, и думайте, что вы исполнили долг родительский!»

Не менее страстны выходки «Трутня» против помещиков-крепостников. Так, один из его героев, Безрассуд, выражает мнение, что крестьяне «не суть человеки, но крестьяне, а что такое крестьяне, о том он знает только потому, что крепостные его рабы». Для исцеления от этой болезни журнал рекомендовал Безрассуду «всякий день по два раза рассматривать кости господские и крестьянские до тех пор, покуда он найдет различие между ними».

От критики современности Новиков переходил к восхвалению старины, простой, близкой к природе, честной и трудолюбивой, не знавшей французомании и извращенной культуры столичной жизни. Но и в старой русской жизни «Трутень» находил тоже недостатки – в ней он изобличал проявления тупого невежества, ханжества и лицемерия.

Под давлением императрицы, сатирические журналы вскоре стали умирать один за другим. После неполного года существования прекратился и «Трутень». В последнем его номере Новиков написал: «Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь; обстоятельства мои и ваша обыкновенная жадность к новостям, а после того отвращение тому причина».

Тем не менее, сатирическая деятельность Новикова не прошла бесследно даже для Екатерины: с 1772 года она увлеклась писанием комедий, в которых изобличала русскую жизнь гораздо резче и серьезнее, чем это она делала раньше в своем журнале. Французомания и тяжелое положение крепостных, любимые темы «Трутня», положены в основу этих комедий. Заметив это, Новиков взялся за издание другого журнала: «Живописец».