Из комедий императрицы Екатерины II наиболее интересны: «О, время!» и «Именины г-жи Ворчалкиной». Оба произведения написаны под несомненным влиянием сатиры Новикова. Как драматические произведения, они представляют мало интереса. В них нет «действия», это – просто «сцены» из русской жизни.
Портрет Екатерины II. Художник Ф. Рокотов, 1763
Содержание первой комедии заключается в следующем:
К старухе Ханжахиной приезжает Непустов сватать своего молодого приятеля за её молодую внучку Христину. Свадьба чуть не расстраивается вследствие вмешательства двух сестер хозяйки – Вестниковой и Чудихиной. Благодаря хитрости служанки Мавры свадьба улажена.
Ханжахина очень богомольна, но в то же время жестока, груба и невежественна. Так, когда приезжает Непустов, он застает барыню на молитве; это его удивляет: сколько раз он ни приезжал – всегда заставал барыню за этим благочестивым занятием. Мавра объясняет ему причину этого явления: она рассказывает ему о лицемерии своей барыни, об её ханжестве, скупости.
Является хозяйка и начинает сама рассказывать о себе. Она против свадьбы внучки, так как ей жаль расстаться с приданым: она жалуется на тягостное положение свое в доме: «до того ли нынче! – говорит она, – люди не дают покоя! Вот какой нынче был случаи: я обещалась, чтобы до вечерни положить пятьдесят поклонов перед образом, которым покойная моя бабушка благословила покойную мою матушку, помяни их Господи! И лишь только начала, – ан гляжу вошел мамин [нянькин] сын и стоит, как демон, в горнице. Я ему говорю: «поди вон! не мешай мне, проклятый, молиться», – а он мне в ноги; я в другой раз ему молвила: «поди ты, сатана, вон»! – а он, ничего не говоря, сов мне в руку бумажку, да сам и ушел!». Оказывается, этот лакей приходил просить у барыни разрешения жениться. «Мне, дескать, тридцать уже лет; мать, де, моя умерла, обшить, обмыть некому, – и для того жениться! Нечего делать, заключает рассказ барыня, велела его высечь и положить женитьбу ту на спине»!
Сестрица её Вестникова – сплетница: с самого своего появления она трещит без умолку: «здравствуй, сестрица-матушка! Я без души к тебе скакала! Знаешь ли ты, какую чудную сложили сказку? По всему городу сказывают (да уж и к знатным боярам пошло!), что, будто, ты за Молокососова внучку выдаешь! Статочно ли это было? Выдаешь девку за такого несносного дурака! Да еще и нашей фамилии девку! Я его вот этакого (указывает) знала: он и тогда и глуп, и спесив был. Однажды приехала я... я... к матери его, хотела ей эту милость сделать!.. Он тогда был лет десяти; вошла в горницу... ведь мы таки не подлые... поклонилась всем, а он стал в углу, играет мячиком, а на меня и не глядит; да и во весь вечер... подумай, матка... во весь вечер ко мне и не подошел!.. С того времени я терпеть его не могу... Какая же нянюшка у него была! Да и матушка изрядная! Не у кого, правду сказать, и поучиться-то было!.. Няня была девчища высокая, худощавая, косая, глупая; а мать, ты сана помнишь, дурища была непомерная!..»
Далее поток её речей перебивается одной сплетней за другой, – она всякому пустяку готова придать особое значение. «Пишут, – говорит она, – из Петербурга: если бы вы знали, какие у нас к масленице готовят крутые горы, то вы бы удивились и испужались – и замечаете, какой обиняк? Я разумею, что оно значит: крутенька-то гора затевается».
Чудихина – суеверная старуха, которая не хочет войти в комнату, где трещит сверчок, боится сидеть на месте, где 30 лет назад умер человек. Она убеждена, что ей надо беречься, так как она «испорчена»: «у меня, свет мой, в животе щука, – рассказывает она, – смолоду впустила ее туда мне, сонной, мачеха моя; она была колдунья и меня не любила; а в спину мне засадила собаку, и когда они там ссорятся, так я чувствую!.. таки точнешенько слышу, как щука хвостом хлестнет по собаке, а собака отгрызается и ворчит».
Героиня, девица Христина, ничему не учена, – она «до двадцати лет и платья то ее знала, а бегала, для легкости, в одной сорочке; когда же приезжали посторонние, то прятали ее в спальне за печкой»: «с мужчинами, кроме Фалалея, бабушкина дурака, ни с кем не говорила».
Встречаем мы в этой комедии и заступничество за крепостных. Слуга Антип говорит: «будто можно побоями переменить человеческий нрав! Посмотритка ты, у Невеждова всякий день то и дело, что людей порют батожьем и за всякую безделицу, равно как и за большую вину кожу с них спускают, а люди – все воры и пьяницы. Этим не переделаешь нашего брата! Напротив того, мой барин не таков: лих и редко дерется, однако глянь, какие мы у него молодцы, человек человека лучше, красивее, веселее и порядочнее»!
