В опубликованной на страницах «Вестника Европы» статье «О любви к отечеству и народной гордости» Карамзин старается, прежде всего, определить сущность трех видов любви к отечеству – «физической, нравственной и политической».
Николай Михайлович Карамзин. Видеолекция
Первая любовь, по его словам, свойственна всем людям, даже животным: это – привязанность к месту, – к месту рождения, к климату, к той обстановке, в которой складываются у человека первые представления о жизни, о близких, о самом себе.
Любовь к людям, «с которыми мы росли, воспитывались и живем», – есть любовь второго рода – любовь нравственная; она связывает людей единством нравов, обычаев, мировоззрений, тожеством языка, религии; она привязывает человека уже не к месту жизни, а к душе того общества, в котором вырос человек. «Никто не может быть счастлив вне своего отечества, где сердце его выучилось разуметь людей и образовало свои любимые привычки!» – сказал с горечью Карамзину один голландский патриот, живший в изгнании и томившийся вдали от родины.
Третий вид любви – самый высокий. Карамзин эту любовь назвал «политической» – патриотизмом. Это – любовь ко благу и славе отечества и желание способствовать им во всех отношениях». Это – гордость народная, которая проистекает из уважения к прошлому родину, из уверенности в её настоящем и будущем. Карамзин ссылается на греков, римлян и англичан, у которых патриотизм был развит с особою силою. Он старается доказать, что и наша собственная история дает русским людям право гордиться родиной. Доблесть первых русских людей, ходивших не раз под Царьград, просвещенность князей последующих поколений, вековая борьба с татарами и, наконец, освобождение от их ига, основание и укрепление государства, победа, одержанная Россией над Смутным временем, великая эпоха Петра, – все это, по словам Карамзина, дает русским основание гордиться родным прошлым.
Затем Карамзин обращается к своему времени и старается определить, в каких областях государственной жизни Россия сравнялась с Западом. Он находит, что и в военном деле, и в мудрости гражданских учреждений, и в характере общественной жизни русские теперь стоят на уровне западноевропейцев. Он признает только, что отстали русские от Западной Европы в образовании и науке, и обращается с упреками к своим согражданам за то, что они стараются быть «умны чужим умом и славны чужою славою». Равнодушие русской интеллигенции к родной науке, литературе, даже языку, по его словам, не может способствовать самостоятельному развитию русского просвещения.
«Есть всему предел и мера, – говорит Карамзин в заключение. – Как человек, так и народ начинает всегда подражанием, –– но должен со временем быть самим собою, чтобы сказать: и я существую нравственно!» «Хорошо и дόлжно учиться, но горе и человеку, и народу, который будет всегдашним учеником».
