Таратьев заговаривает с Обломовым бесцеремонно: «Чего ты это лежишь по сю пору, как колода? Где твой старый дурак Захар?»
Захар входит в комнату и злобно ворчит, с ненавистью глядя на Тарантьева. Обломов встаёт с постели и усаживается в кресло.
Обломов. 1 часть. 4 глава. Краткое содержание. Слушать аудиокнигу
Тарантьев замечает Алексеева: «А, Афанасьев, что это ваш родственник такая свинья?» – «Я не Афанасьев, а Алексеев, а родственника у меня нет». – «Ну как же нет! Я у него взял раз 50 рублей взаймы. Думал забудет, а он где меня ни встретит, всё о долге напоминает. Я что за богач, чтоб ему по пятидесяти рублей отваливать! В последний раз у нас в департаменте накричал на него, осрамил при всех, так что он едва дорогу к двери нашёл».
Тарантьев без спросу берёт сигары Обломова. Раскуривает одну. «Вишь, ведь какая дрянь! А обед у тебя сегодня какой будет? Ты все дрянью кормишь меня. Мадеры-то хоть купил? Небось плохой? Дай мне денег, я в английский магазин за хорошей схожу». Выхватывает из рук Обломова десятирублёвую ассигнацию, хотя мадера стоит лишь семь рублей.
Тарантьев хочет уйти до обеда, но Обломов останавливает его и начинает жаловаться на то, что «гонят с квартиры». Тарантьев сразу начинает что-то соображать. «Ну, так и быть, благодари меня. Вели к обеду подать шампанского: дело твое сделано. Завтра переезжай на квартиру к моей куме, на Выборгскую сторону». – «Да это окраина города! Да туда, говорят, зимой волки забегают!» – «Случается, забегают с островов, да тебе что до этого за дело?». – «Нет. Не хочу я на Выборгскую ехать из центра города. Тут и магазины, и театр, и знакомые...» – «А давно ты был в театре и у знакомых? А там будешь жить у благородной женщины, в покое, тихо. Стол у тебя будет вдвое лучше и чище, ни кухарка, ни старый пёс Захар воровать не будут. Там приволье – всё равно что дача». – «Нет, не хочу переезжать!» – «Это кончено: ты переедешь. Я сейчас еду к куме».
Тарантьев опять идёт к двери. Обломов останавливает его и показывает письмо старосты из деревни. Тарантьев: «Ничего ты не можешь сделать без меня! Не человек, а солома. Пропащий человек! Ну, хорошо. Прибавь портер к обеду, и я расскажу тебе, что делать со старостой».
Обломов обещает прибавить. Тарантьев: «Староста твой мошенник, а ты веришь ему, разиня рот. В письме он всё врёт. Про засуху и недоимки всё выдумал. А мужики разошлись оттого, что сам же он, чай, содрал с них что-нибудь, да и распустил». – «Но ведь написано всё так натурально!» – «Да все мошенники натурально пишут. Ты вот не напишешь натурально! Стало быть, староста твой уж потому бестия, что натурально написал. Смени его тотчас же. А лучше сам съезди в деревню, а я пока о твоей квартире у кумы позабочусь». – «В деревню, самому? Какие ты все отчаянные меры предлагаешь! Нет чтоб избегнуть крайностей и придержаться средины!». – «Какая ж от тебя польза отечеству, если ты даже в деревню не можешь съездить?»
«Прежде дай мне кончить план преобразований, которые я намерен ввести в имение, – колеблется Обломов и предлагает Тарантьеву. – Слушай, а съезди-ка ты. Дело ты знаешь, а я бы не пожалел издержек». – «Я управитель, что ли, твой? Не хочешь сам ехать, напиши исправнику, а потом и губернатору. "Примите, дескать, ваше превосходительство, отеческое участие и взгляните оком милосердия на неминуемое, угрожающее мне ужаснейшее несчастие, происходящее от буйственных поступков старосты, и крайнее разорение, коему я неминуемо должен подвергнуться, с женой и малолетними, остающимися без всякого призрения и куска хлеба, двенадцатью человеками детей…"»
Обломов смеётся: «Да где же у меня дети?» – «Ты пиши, а справок там наводить не станут. А в письмо вложение сделай. Какой-нибудь петербургский гостинец… сигар, что ли». – «А не напишешь ли ты за меня, Михей Андреич. Ты так всё натурально излагаешь!» – «Чтоб я писать стал! Я и в должности третий день не пишу: из глаз слёзы текут».
«Ах, хоть бы Штольц поскорее приехал!» – восклицает Обломов. – «Нашёл благодетеля, – брюзжит Тарантьев. – Немец проклятый, шельма продувная!..» – «Вот если б он был здесь, так он давно бы избавил меня от всяких хлопот, не спросив ни портеру, ни шампанского…» – «А! Ты попрекаешь меня! Так на вот, возьми свои деньги… Куда, бишь, я их положил?»
Тарантьев шарит по карманам, но достаёт лишь какую-то замасленную бумажку. «Недаром мой отец советовал беречься этих немцев. Мошенник твой Штольц! Вдруг из отцовских сорока сделал тысяч триста капиталу, и в службе за надворного перевалился, и ученый… Пострел везде поспел! Разве настоящий-то хороший русский человек станет все это делать? Русский человек выберет что-нибудь одно, да и то еще не спеша, потихоньку да полегоньку, кое-как, а то на-ко, поди!»
Тарантьев собирается опять выходить, но теперь сам возвращается. «Да, совсем забыл. Завтра Рокотов женится. Дай мне свой фрак, на свадьбу надеть, а то мой пообтёрся».
Обломов зовёт Захара и велит принести фрак. Но Захар отказывается дать его: «Пусть прежде они принесут назад жилет да нашу рубашку: пятый месяц гостит там. Взяли вот этак же на именины, да и поминай как звали. Жилет-то бархатный, а рубашка тонкая, 25 рублей стоит!»
«Ну, чёрт с вами! – Тарантьев уходит, грозя Захару кулаком. – В пять часов приду на обед. Вели, чтобы супа и пирога не забыли подать!»
Вслед за Тарантьевым в дверь выскальзывает и молчаливый Алексеев. Обломов разваливается на кресле, как на кровати.
Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы романа, пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже текста статьи.
Читайте также полный текст этой главы и краткое содержание всей 1-й части «Обломова» целиком.
