Толстой замечает: «Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из-за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего».
И именно такие, руководствовавшиеся лишь ближайшими целями и без рассуждений исполнявшие свой долг люди, были самыми полезными деятелями тогдашнего времени. «Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват». Итог этих рассуждений Толстой подводит в своей знаменитой, хотя далеко не бесспорной фразе: «В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью».
«В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке-маркитантше и т. п.»
Так и Николай Ростов, за несколько дней до Бородинского сражения отосланный в Воронеж для покупки своей дивизии лошадей, не только без сокрушения думает о том, что лишается участия в последней борьбе, а принимает командировку в тыл с нескрываемым удовольствием.
Наслаждение его после боевых лишений сытной и чистой тыловой жизнью. Он весело приезжает в Воронеж, посещает начальника ополчения и губернатора, быстро покупает лошадей у одного помещика-заводчика, выпивает с ним и тем же вечером едет к губернатору на вечер, напоминающий небольшой бал. Среди мужчин там нет никого, кто мог бы соперничать с гусаром, георгиевским кавалером. Внимание всех дам обращается на Николая. Жена губернатора, знакомая с матерью Ростова, принимает его как родственника, говоря с ним на «ты». Николай называет её «тётей».
Голова Николая кружится, он довольно развязно танцует и начинает кокетничать с голубоглазой, полной блондинкой, женой одного чиновника – прямо на глазах её мужа, который делается всё мрачнее по мере того, как его супруга оживляется.
См. полный текст этой главы романа и его краткое содержание целиком. Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Войны и мира» пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже текста статьи.
© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека.
