Уже поздно. Дети идут спать, но Николенька упрашивает княжну Марью, чтобы она позволила ему остаться послушать Пьера. Пьер, глянув на Николеньку, замечает вслух, что тот становится внешне очень похожим на отца. Мальчик вспыхивает от гордости и удовольствия.

Денисов, недовольный властями за свои неудачи по службе, продолжает расспрашивать Пьера о правительственных делах, крича: «Пг'ежде немцем надо было быть, тепег'ь надо плясать с Татаг'иновой и madame Кг'юднег', читать… Экаг'стгаузена и бг'атию. Ох! спустил бы опять молодца нашего Бонапаг'та! Он бы всю дуг'ь повыбил».

Наташа спрашивает Пьера, как прошло его свидание с новым другом, князем Фёдором. «Все видят, что дела идут так скверно, что это нельзя так оставить, – отвечает Пьер, – и что обязанность всех честных людей противодействовать по мере сил». – «Вечно фантазии!» – хмуро ворчит при этих словах Николай Ростов.

Мужчины проходят в кабинет. Незаметно за ними туда пробирается и Николенька. Пьер в кабинете, продолжает взволнованно: «Положение в Петербурге вот какое: государь ни во что не входит. Он весь предан этому мистицизму... Он ищет только спокойствия, и спокойствие ему могут дать только те люди без веры и закона, которые рубят и душат всё сплеча: Магницкий, Аракчеев и все прочие… Все гибнет. В судах воровство, в армии одна палка: шагистика, поселения, – мучат народ, просвещение душат. Что молодо, честно, то губят!.. Я сказал в Петербурге князю Фёдору... и всем: надо как можно теснее и больше народа взяться рука с рукой, чтобы противостоять общей катастрофе. Пусть лозунгом общества будет не одна добродетель, но независимость и деятельность».

Николай замечает, что тут сидит Николушка. Он хочет выгнать его, но Пьер машет, чтобы он оставил мальчика. «Да в какие отношения вы хотите стать к правительству?» – раздражённо допытывается у Пьера Николай. – «В отношения помощников. Общество может быть не тайное, ежели правительство его допустит. Оно не только не враждебное правительству, но это общество настоящих консерваторов. Мы только для того, чтобы завтра Пугачев не пришел зарезать и моих и твоих детей и чтобы Аракчеев не послал меня в военное поселение». – «Да; но тайное общество – следовательно, враждебное и вредное», – почти кричит Николай. – «Отчего? Разве Тугендбунд, который спас Европу, произвел что-нибудь вредное? Тугендбунд – это союз добродетели, это любовь, взаимная помощь; это то, что на кресте проповедовал Христос».

Вошедшая в комнату Наташа с радостью и гордостью глядит на мужа. Николенька от восторга, сам того не замечая, ломает сургучи и перья на столе дяди, за которым сидит. – Денисов, лихо: «Ну, бг'ат, это колбасникам хог'ошо Тугендбунд. А я этого не понимаю, да и не выговог'ю. Все сквег'но и мег'зко, только Тугендбунд мне не нг'авится, а бунт, вот это так!»

Николай начинает горячо спорить с Пьером и в конце восклицает: «Ты говоришь, что присяга условное дело, и на это я тебе скажу: что ты лучший мой друг, ты это знаешь, но, составь вы тайное общество, начни вы противодействовать правительству, какое бы оно ни было, я знаю, что мой долг повиноваться ему. И вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить – ни на секунду не задумаюсь и пойду. А там суди как хочешь».

Наступает неловкое молчание. Потом все идут к ужину. Николенька подходит к Пьеру: «Дядя Пьер… Ежели бы папа был жив… он бы согласен был с вами?» – «Я думаю, что да», – серьёзно отвечает Пьер.

Мальчик только тут замечает, что поломал сургучи и извиняется перед Николаем. «Тебе вовсе тут и быть не следовало», – бросает тот ему сердито.

Читайте полный текст этой главы романа и его краткое содержание целиком. Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Войны и мира» пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже текста статьи.

© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека.