Через пару часов Павел Петрович постучал к Базарову. «Извините, что мешаю вам в ваших ученых занятиях. Я просто хотел спросить, как вы относитесь к дуэли?»
«С теоретической точки зрения дуэль – нелепость, – нахмурился Базаров, – ну, а с практической точки это дело другое». – «То есть вы хотите сказать, что не позволили бы оскорбить себя, не потребовав удовлетворения?» – глядел на него Павел Петрович. – «Да». – «Отлично. Я решил драться с вами. Причину говорить не буду. Просто я вас терпеть не могу, я вас презираю».
«Хорошо, я согласен», – вспыхнул глазами Базаров.
«Предлагаю драться завтра рано утром за рощей, на пистолетах, – продолжал Павел Петрович. – Жаль, что нельзя найти секундантов». – «Секундантов у нас не будет, но может быть свидетель: слуга Пётр. Я берусь его подготовить».
«У вас есть пистолеты?» – поинтересовался Павел Петрович. – «Нет, – вздохнул Базаров, – я ведь не воин». – «Тогда я принесу вам свои. Засим мне остаётся лишь возвратить вас вашим занятиям».
Павел Петрович вышел.
Евгений размышлял о причинах вызова: «Он нас увидел сегодня, но неужели ж это он за брата так вступился? Да и что за важность поцелуй? Тут что-нибудь другое есть. Ба! да не влюблен ли он сам?».
Лёг Базаров поздно, спал плохо, с кошмарами.
Утром он с Петром отправился в рощу и только здесь рассказал слуге, зачем его позвал. Пётр был страшно перепуган.
Они вдвоём молча ждали Павла Петровича. «Экая глупость!» – думал про себя Базаров. Наконец показался Павел Петрович с ящичком под мышкой. «Извините, я, кажется, заставил вас ждать», – поклонился он сухо, но любезно.
«Согласитесь, Павел Петрович, – обратился к нему Евгений, – что поединок наш необычаен до смешного». – «Я не отрицаю странности нашего поединка, – ответствовал тот, – но считаю долгом предупредить вас, что я намерен драться серьезно».
Зарядили пистолеты, начали сходиться. Базаров не чувствовал большого страха. Вдруг пуля Павла Петровича прожужжала прямо у его уха. Базаров, не целясь, нажал курок. Павел Петрович схватился рукой за ляжку. На его панталонах выступила кровь.
Базаров отказался от права второго выстрела. Павел Петрович сначала уверял, что помощь ему не нужна, но вдруг потерял сознание. Базаров осмотрел рану: она была совсем лёгкая. Пётр в панике думал, что Павел Петрович умирает, но тот открыл глаза.
Евгений перевязал Павлу Петровичу ногу и отослал Петра в имение за дрожками. Павел Петрович велел, чтобы слуга ничего не говорил Николаю Петровичу, но тот сам примчался на дрожках. Павел Петрович сказал брату, что якобы повздорил с Базаровым из-за его непочтительного отзыва о сэре Роберте Пиле.
По приезде домой Евгений сделал Павлу Петровичу ещё одну перевязку, однако для дальнейшего лечения к ночи вызвали врача из города. Фенечка от Базарова шарахалась.
Ночью у Павла Петровича открылись жар и лёгкий бред. Николай Петрович сидел с ним. Павел Петрович вдруг несвязно спросил: «А не правда ли, Николай, в Фенечке есть что-то общее с Нелли? С княгинею Р. Особенно в верхней части лица. Ах, как я люблю это пустое существо! Я не потерплю, чтобы какой-нибудь наглец посмел коснуться...»
Николай Петрович не понял смысла этих слов.
На другой день утром Базаров уезжал из имения и пришёл прощаться с Николаем Петровичем, держа себя, как всегда, небрежно. Николай Петрович говорил с ним без враждебности, особенно не корил. Базаров сел в телегу, зажёг сигару. Отъехав немного, он оглядел кирсановскую усадьбу и сплюнул: «Барчуки проклятые!»
Павел Петрович пробыл в постели около недели. Фенечка ухаживала за ним. Раз, когда она принесла чай и хотела уходить, он удержал её.
«Ведь у вас совесть чиста? – глядел он на Феню. – Вы ведь любите брата?» – «Я Николая Петровича всем сердцем люблю», – зарделась она. – «И ни на кого вы его не променяете? Хоть бы на этого господина, что отсюда уехал?». – «Господи Боже мой, Павел Петрович, – взмолилась Фенечка, – за что вы меня мучите? Как это можно такое говорить?..» – «Но я видел, что было в беседке!» – «Тут я не виновата! – выговорила Феня. – Я Николая Петровича одного на свете люблю и век любить буду!»
Павел Петрович схватил её руки, по щеке его катилась слеза. «Фенечка! любите моего брата! – протянул он вдохновенным шёпотом. – Он такой добрый, хороший человек! Не изменяйте ему ни для кого на свете! Что может быть ужаснее, как любить и не быть любимым! Не покидайте моего бедного Николая!»
В это мгновение в Павле Петровиче трепетала целая погибшая жизнь.
Фенечка была потрясена. За дверью заскрипела лестница. Павел Петрович едва успел бросить руку Фени, как вошёл Николай Петрович. Феня бросилась к нему в объятия на глазах Павла Петровича, а потом быстро ушла.
Николай Петрович стоял в удивлении. «Брат! – торжественно произнёс Павел Петрович. – Исполни обязанность твою, обязанность честного и благородного человека. Женись на Фенечке... Она тебя любит, она – мать твоего сына!»
Николай Петрович всплеснул руками: «Павел, я ведь считал тебя противником подобных браков! И не женился на Фене единственно из уважения к тебе». – «Напрасно ж ты уважал меня в этом случае, – проговорил Павел Петрович. – Мы люди уже старые и смирные; пора нам отложить в сторону всякую суету. Станем исполнять наш долг; и посмотри, мы еще счастье получим в придачу».
Николай Петрович бросился обнимать его. Павел Петрович убеждал, что этому браку и Аркадий ничуть не станет противиться.
Николай Петрович ушёл радостным. Павел Петрович, лёжа, думал: «А я, как только он женится, уеду куда-нибудь подальше, в Дрезден или во Флоренцию, и буду там жить, пока околею».
«Его красивая, исхудалая голова лежала на белой подушке, как голова мертвеца... Да он и был мертвец».
См. полный текст этой главы, краткое содержание всего романа «Отцы и дети», его подробный анализ, биографию И. С. Тургенева и статьи Образ Базарова, Отношение Тургенева к Базарову.
© Автор статьи – Русская историческая библиотека. Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Отцов и детей» пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже.
