Описание барской Москвы в «Евгении Онегине» (см. его полный текст, краткое содержание и анализ) сильно разнится с представленной здесь же картиной быта провинциального дворянства (см. Поместное дворянство в романе «Евгений Онегин»). Пушкин хотя и жил главным образом в Петербурге, но говорит о Москве с той горячей любовью, с какою относятся к ней все русские люди:
Москва... как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
Мать-Ларина везет Татьяну в Москву «на ярманку невест», и молодая девушка сразу попадает в пеструю сутолоку «родственных обедов», тетушек, визитов, балов. Иронически изображая московское общество, которое из года в год не меняется, живет все теми же интересами, Пушкин говорит, что
В них не видно перемены,
Все в них на старый образец:
У тетушки княжны Елены
Все тот же тюлевый чепец;
Все белится Лукерья Львовна,
Все то же лжет Любовь Петровна,
Иван Петрович так же глуп,
Семен Петрович так же скуп,
У Пелагеи Николавны
Все тот же друг, мосье Финмуш,
И тот же шпиц, и тот же муж,
А он все клуба член исправный,
Все так же смирен, так же глух,
И так же ест и пьет за двух.
В деревне, в провинциальном обществе беседы постоянно велись на одни и те же хозяйственные и домашние темы: «вечный разговор
О сенокосе, о вине
О псарне, о своей родне.
В Москве интересы столь же однообразны, хотя и сводятся к другому – к туалетам, сплетням, обедам, клубу. И там, и там – одинаковое радушие, гостеприимство, семейный уют, но в Москве – в более широком масштабе.
Незадолго до Пушкина Грибоедов в «Горе от ума» описал то же московское общество, ту же среду (см. Фамусовское общество у Грибоедова). Пушкинская Татьяна могла бы встретиться на балу и с грибоедовской Софьей, и со Скалозубом, и с так раздражавшими Чацкого бесчисленными княжнами. Фамусов и старуха Хлёстова могли бы быть знакомыми или родственниками княжны Алины. Но какая разница видна в изображении одного и того же общества двумя писателями!
В каждой из двух картин отобразились главные черты личного склада двух великих художников слова. В «Горе от ума» все время чувствуется сарказм, желчная горечь Грибоедова. Более мягкая ирония Пушкина окрашена поэзией, добродушной насмешкой. Но сутолока, ничтожность и пошлость интересов всё те же, и Пушкин, подобно Грибоедову, явно осуждает и презирает эту бесплодную светскую суету, где
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки.
И даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой!
Это восклицание вырывается у Пушкина, как возмущенный крик души.
Интересно сравнить описание провинциальных танцев на именинах у Татьяны с балом, на котором она позже присутствует в Московском Дворянском Собрании. Татьяну привозят в Собрание:
Там теснота, волненье, жар.
Музыки грохот, свеч блистанье,
Мельканье, вихорь быстрых пар;
Красавиц легкие уборы,
Людьми пестреющие хоры,
Невест обширный полукруг,
Все чувства поражает вдруг.
Здесь кажут франты записные
Свое нахальство, свой жилет
И невнимательный лорнет.
Сюда гусары отпускные
Спешат явиться, прогреметь,
Блеснуть, пленить и улететь.
По сравнению с Петербургом Москва описана как провинциальная русская столица. Петербург – европейская столица, где во всем чувствуется близость императорского двора, где вся жизнь носит строгий, чинный, скорее европейский характер. (См. Москва и Петербург в «Евгении Онегине».)
