Главный руководитель большевицкой работой в России, эмиссар Ленина и член ЦК Александр Шляпников удивлялся, что рабочие, долго не внимавшие большевицким призывам идти на улицу (не поднялись даже после ареста Рабочей группы Гвоздева), теперь вдруг вышли сами. В день открытия думской сессии 14 февраля 1917 меньшевики звали пролетариат к Думе. Но большевики сорвали ту демонстрацию: не пустили рабочий класс в объятия либералов. (Чхеидзе и Керенский на тайных встречах со Шляпниковым закатывали истерики: большевики – сектанты!) Однако и большевицкая демонстрация, намеченная на Невском 10 февраля (годовщина суда над партийцами-депутатами Думы), не состоялась: был день масленицы, и никого не вытянули от блинов манифестировать.

Александр Шляпников

Отдельно от большевиков и меньшевиков стояли теперь в социал-демократии межрайонцы. У них откуда-то (не от немцев ли?) и деньги имелись немалые (платили стачкомам), и лучшая пишущая молодёжь (выпускали листовки: «долой войну!» и «равные права евреям!»). А большевики с лозунгом «долой войну!» пока осторожничали: ещё плохо принимал его рабочий класс.

События 23-го и 24 февраля застали большевиков врасплох. Задача партии теперь была: не дать забастовке остыть. Желательно бы и довести до схваток с полицией, но какими силами этого добиваться? Шляпников плохо надеялся на недотёп Молотова и Залуцкого. У ленинцев, как и в других партиях: актив любил только болтать. И с армией связей не было…

24 февраля Шляпников бродил по Петрограду. На чистом, буржуазном Невском было непривычно много рабочих. Видел Шляпников и митинг. Оратор (межрайонец?) бросал в толпу самые яростные лозунги, а подъехавшие казаки, не мешая митинговать, осторожно проскользнули через толпу и ускакали!