Едва рейнцам удалось отбить этот приступ, как ко двору явился Рюдегер Бехларенский. Услыхал он повсюду рыдания и стон, дорого обошелся гуннам этот бой. В сердечном сокрушении горько заплакал маркграф. У Дитриха Бернского приказал он узнать, не согласится ли Этцель внять призывам к миру. Владыка Амелунгов отвечал Рюдегеру, что бургундов уже не спасти. Один гуннский витязь, случайно увидав, как бехларенский маркграф утирает слезы, злобно сказал Кримхильде: «Взгляните, как ведет себя Ваш сильнейший вассал. Немало почестей и подарков заслужил он в награду от Вашего супруга, так почему же нынче не обнажил он своего меча? Выходит, ему нет дела до наших слез – бургунды не причинили ему вреда. Говорят, Бог не обидел его отвагой, но доказать это нам Рюдегер не смог». Когда бехларенец услышал эти речи, взор его вспыхнул гневом, и он ринулся на злопыхателя. Маркграф с такой силой ударил в лицо своего обидчика, что жизнь в нем разом угасла. Воскликнул Рюдегер: «Издохни, мерзкий трус! Давно бы выступил я против рейнцев, когда бы самолично я не привез их сюда. Не подобает, чтобы они сочли меня врагом». Король взглянул на поверженного гунна и бросил бехларенцу: «Да, Вы мне помогли, но только мало проку от такой помощи – и так недешево обходится нам это сражение». Тут пришла королева, увидев, как жестоко наказал Рюдегер ее вассала, она заплакала и спросила: «За что Вы злы на нас, маркграф? Зачем хотите отягчать бремя наших бед? Неужели Вы забыли, что дали клятву служить мне до конца своих дней и обещали ради меня, в случае необходимости, рискнуть жизнью и честью»? Отвечал ей Рюдегер: «Вы правы, госпожа. Я дал клятву, что, если будет нужно, не пожалею ради Вас ни жизни, ни чести. Но я не обещал, что погублю свою душу. Я вез бургундов на праздник, а не на смерть». Тогда Кримхильда воскликнула: «Припомните, маркграф, как Вы дали клятву отомстить тому, кто заденет мою честь», «вам никогда я ни в чем не отказывал», – молвил он. Сам Этцель был вынужден обратиться к Рюдегеру за помощью. Преклонил он с женой колени перед вассалом. Знал бехларенец, что, обнажив свой клинок против бургундов, он навлечет на всех лишь новые несчастья, потому и возражал Этцелю. Маркграф был близким другом бургундских королей, просватал свою дочь за Гизельхера, водил с рейнцами хлеб-соль, дарил им подарки. Ох, как тяжело было у него на душе. Но Кримхильда и ее супруг стояли на своем. Тогда Рюдегер сказал с отчаяньем: «Сегодня ваш вассал заплатит кровью за все, чем вы взыскали его в былые дни. Теперь я лишусь не только земель и замков, жизнь моя безвременно прервется. Но прошу вас позаботиться обо всех, кто мне дорог – о моей жене, дочке и всех бехларенцах». Король, услышав это, снова воспрял духом и обещал маркграфу не оставлять его близких в беде. Кримхильда даже заплакала, поверив, что Рюдегер готов отдать за нее жизнь и душу. Сохранил верность долгу маркграф, хоть и дорого пришлось ему заплатить.

В большой тоске расстался бехларенский властитель со своим государем. Дал он приказ своим вассалам вооружиться и сказал, что вынужден вести их на бой с бургундами. С Рюдегером шло пять сотен бойцов да еще двенадцать витязей Кримхильды, примкнувших к бехларенцам, чтобы заслужить славу. Все были надежно вооружены и своим воинственным видом внушили тревогу Фолькеру, который стоял на страже. Узнав, что к ним спешат бехларенцы, Гизельхер Бургундский был очень рад. Он думал, что будущий тесть явился к нему на подмогу. Однако шпильман был совсем иного мнения – уж очень грозный вид был у этой рати. Тут Рюдегер появился на пороге и молча поставил щит к ногам. Он, не поздоровавшись со своими недавними друзьями, молвил им: «Я пришел к вам не с миром, но с мечом. Сражайтесь, нибелунги, с моей дружиной. Прежде я был вашим другом, ныне мы враги». Приуныли бургунды от этой вести. Напрасно Гунтер и Гернот взывали к маркграфу с просьбой не начинать боя. Рюдегеру было очень тяжело идти против тех, с кем он был так дружен, но его связывала клятва, данная Кримхильде. Юный Гизельхер напомнил тестю о том, что ждет его дочь в случае, если они будут сражаться. Но ничто уже не могло остановить маркграфа. Он поднял щит и повел свою дружину в бой.

Тут вдруг крикнул Хаген бехларенцам: «Не торопитесь обагрить кровью свое оружие. Последний раз хочу поговорить с вами. Я сильно озабочен. Хоть и прочен был щит, подаренный мне Готелиндой, но и он не выдержал гуннских копий.Вот если бы достойный Рюдегер отдал бы мне свой блестящийщит, то с таким прикрытием я мог бы вступить в бой и без брони». Бехларенский властитель великодушно исполнил просьбу бургунда, это был последний подарок, который он сделал в своей жизни. У многих бойцов на глазах появились слезы, когда маркграф преподнес свой щит тому, с кем ему было приказано биться. На что уж был суров и грозен властитель Тронье, но и его растрогал Рюдегер своим великодушием. Он горько сожалел о том, что такой благородный рыцарь стал сегодня врагом бургундов. Хаген дал слово, что, какой бы жестокой ни была бы эта схватка, он не поднимет свой меч на Рюдегера. Бехларенец учтиво поклонился в ответ на это обещание. Отважный Фолькер крикнул ему из зала: «Если мой товарищ сказал, что не тронет вас, то я тоже не причиню вреда вам, Рюдегер. Прошу вас только вот о чем сказать своей жене: вручила она мне золотые браслеты, велев в ее честь носить их у гуннов, – смотрите – я выполнил свое обещание». Маркграф отвечал, что расскажет жене об этом, если ему доведется остаться в живых. После этих слов Рюдегер взбежал по ступеням и напал на рейнцев. По-богатырски раздавал он удары. Хаген и шпильман, чтобы не нарушать слова, отступили подальше от маркграфа, но и без них нелегко пришлось бехларенцу в толпе врагов. Гизельхер тоже не подходил к нему, надеясь спасти себя и пощадить тестя. Дружинники Рюдегера ворвались в зал вслед за ним. Фолькер и Хаген нещадно принялись разить врагов. Все бургунды дрались отчаянно, короли и их вассалы истребляли бехларенцев без счета. Но могучий Рюдегер от них не отставал, его меч косил вормсцев направо и налево. Увидев, сколько бургундов пало от руки маркграфа, Гернот пришел в ярость и решил убить его. Бехларенец нанес противнику смертельный удар. Однако Гернот, истекая кровью взметнул над головой свой меч, подарок Рюдегера, и маркграф был убит им наповал. Бургундский владыка рухнул рядом с ним. Хаген видел это и еще безжалостнее стал разить бехларенцев, расплачиваясь за потерю. Гунтер и Гизельхер, узнав о смерти брата, тоже не остались в долгу у врагов. Худо пришлось дружинникам Рюдегера в этой схватке – не уцелел там ни один бехларенец.

После боя Гунтер, Гизельхер и их вассалы пошли туда, где пали Гернот и Рюдегер. От скорби горькие слезы потекли у богатырей. Вновь без дела остались бургунды и присели передохнуть после схватки.

Удивился Этцель, что в зале не слышно шума. Не знал он о гибели бехларенских удальцов. Разгневалась Кримхильда, думая, что Рюдегер пошел к рейнцам на мировую. На это смелый Фолькер так отвечал королеве: «К несчастью, Вы ошиблись. Ни Рюдегер, ни его люди не предлагали нам мира. Маркграф так старался выполнить приказ, что ему со всей дружиной пришлось принять смерть. Советую Вам поискать другого слугу – бехларенец до конца исполнил свой долг в бою». Труп Рюдегера был принесен к дверям, чтобы его могли увидеть Этцель и его супруга. Впервые страну гуннов постиг такой жестокий удар. Дамы и рыцари обливались слезами. Королева рыдала, побледнев от горя. А разъяренный Этцель во всеуслышанье скорбел о своем леннике.

По пересказу «Песни о Нибелунгах» А. Чантурия