17 мая 1874 года родители Сталина, 22-летний Виссарион (Бесо) Джугашвили и 17-летняя Екатерина (Кеке) Геладзе, обвенчались в Успенском соборе грузинского городка Гори. Бесо был уважаемым ремесленником из мастерской Барамова и считался среди подруг Кеке завидным женихом. Кеке позже писала в своих воспоминаниях, составленных в августе 1935 вопреки желанию сына, что и она тоже «выделялась среди подруг, была желанной и красивой девушкой».
Главным из двоих друзей жениха был Яков Эгнаташвили (Коба), богатый купец и борец, местный герой. Кеке вспоминала позже, что он всегда старался помогать ей и Бесо в создании семьи». Местный священник, отец Христофор Чарквиани, друг семьи, на церемонии так хорошо пел, что Яков Эгнаташвили подарил ему десять рублей, сумму по тем временам немалую.
Родители и невесты, и жениха были крепостными местных князей, освобождёнными царём Александром II. Дед Бесо, Заза, осетин, крепостной князя Бадура Мачабели, в 1804 году участвовал в восстании князя Элизбара Эристави против России. Внук Зазы, Бесо, поступил работать на обувную фабрику армянина Иосифа Барамова, готовившую обувь для местных отрядов российской армии.
Отец Екатерины-Кеке, Глахи Геладзе, некогда был крепостным князя Амилахвари. Он работал горшечником и садовником, но умер молодым. После этого семья Кеке переехала в Гори.
Екатерина (Кеке) Геладзе, мать Сталина
Формальный отец Сталина, Бесо Джугашвили, поначалу казался хорошим семьянином. Он верил в Бога и всегда ходил в церковь. Бесо был худым и смуглым мужчиной с черными бровями и усами, в черкесской бурке, остроконечной шапке и мешковатых штанах. Умный, гордый, хотя и угрюмый, Бесо говорил на четырех языках (грузинском, русском, турецком и армянском) и наизусть цитировал «Витязя в тигровой шкуре». Вскоре после женитьбы на Кеке он ушёл из мастерской Барамова и при помощи своего покровителя Эгнаташвили открыл собственный сапожный цех. Семья, где вскоре родился Сталин, жила довольно зажиточно.
Через 9 месяцев после свадьбы у молодожёнов родился сын Михаил. Эгнаташвили, который продолжал «очень помогать» семье, стал крёстным отцом мальчика. Но через два месяца младенец умер. Бесо с горя начал пить. 24 декабря 1876 года в семье родителей Сталина родился второй сын – Георгий. Эгнаташвили вновь стал крёстным отцом, однако и Георгий умер от кори 19 июня 1877.
Бесо запил ещё сильнее. В дом принесли икону святого Георгия. Кеке и Бесо отправились молиться в церковь, расположенную на соседней горе Гориджвари. Кеке забеременела в третий раз и поклялась, что если ребенок выживет, она отправится в паломничество. 6 декабря 1878 года она родила третьего сына.
По утверждению Саймона Монтефиоре, день 6 декабря 1878 фигурировал как дата рождения Сталина во всех сведениях о нём до 1920 года. Но в 1920 Сталин назвал одной шведской газете другую дату – 21 декабря 1879. В 1925 он дал указание своему секретарю Товстухе считать именно её официальной. С какой целью он так поступил, непонятно. Возможно, ещё в царское время Сталин изменил число своего рождения в каких-то документах, чтобы избежать воинской повинности. Но это лишь одно из возможных объяснений.
17 декабря мальчика, которого потом узнают под именем Сталина, окрестили Иосифом, уменьшительно – Сосо. Сосо был слабым, хрупким, худеньким, часто болел. Второй и третий пальцы на левой ноге у него были сросшиеся. Яков Эгнаташвили на сей раз не принимал участия в обряде крещения (после смерти двух детей родители Сталина стали бояться, что у него «несчастливая рука»). Однако позже Сосо и его мать неизменно называли семейного покровителя «крёстный Яков».
Молодые родители совершили обещанное паломничество. У Кеке не хватало молока, и ребёнка помогала кормить жена Эгнаташвили. Её дети и Сосо стали молочными братьями.
Сосо рано научился говорить. Он любил цветы и грузинские мелодии. Небольшое предприятие Бесо процветало – он нанял подмастерьев и десятерых наемных работников. Богатство семьи юного Сталина, конечно, было довольно относительным. Однако позже Хрущёв воспользовался слухами о нём при разоблачении «культа личности». «Ходил слух, что отец [Сталина] вовсе не рабочий, – писал Хрущев. – [Он] имел сапожную мастерскую, в которой работало десять или больше человек. По тому времени это считалось предприятием». Вскоре Кеке подружилась с Марией и Аршаком Тер-Петросянами. Аршак был богатым армейским поставщиком, а его сын Камо позже сделался знаменитым грабителем банков.
Кеке обожала сына и благодарила Бога за то, что он не умер, как двое её первенцев. Но коммерческий успех Бесо вскоре обернулся для семьи неприятной изнанкой. Клиенты отца Сталина часто расплачивались с ним по грузинскому обычаю – вином. Пристрастие Бесо к спиртному всё росло. У него стали трястись руки, и он уже не мог сам шить сапоги. Закадычным собутыльником Бесо стал священник Чарквиани. Почти ежедневно они на пару возвращались из духана (кабака) в стельку пьяными. Не исключено, что к пьянству Бесо склоняли и широко распространившиеся между жителями Гори слухи.
Официальное изображение Безумного Бесо Джугашвили, сапожника, алкоголика. До сих пор неизвестно, был ли он отцом Сталина
Они состояли в том, что Бесо на самом деле не был родителем своих сыновей. Их отцовство многие горожане приписывали Якову (Кобе) Эгнаташвили или начальнику горийской полиции Дамиану Давришеви. Расстроенный Джугашвили стал то и дело ввязываться в пьяные драки и заслужил прозвище Безумный Бесо. Трудно сказать, насколько слухи имели под собой основание. Но постоянное и щедрое покровительство богатого Эгнаташвили бедной поначалу семье родителей Сталина не может не навести на размышления. Яков-Коба жил на широкую ногу, владел несколькими прибыльными духанами (харчевнями), занимался виноделием. Он увлекался борьбой и был чемпионом в городе, где жило немало атлетов. Фраза из воспоминаний Кеке: Эгнаташвили «всегда старался помогать нам в создании нашей семьи» – возможно, содержит в себе некий скрытый намёк…
Яков (Коба) Эгнаташвили, борец, владелец нескольких духанов (харчевен). Возможно, отец Сталина
Другой кандидат в отцы Сталина – полицейский Дамиан Давришеви, тоже постоянно помогал Кеке, когда та жаловалась на пьянство мужа. По воспоминаниям земляков, «все в Гори знали о связи Дамиана с красивой матерью Сосо».
Иосиф, сын начальника горийской полиции Дамиана Давришеви. Возможно, брат Сталина по отцу
Сам Сталин однажды обмолвился, что его отцом на самом деле был священник. Таким образом, мы получаем третьего кандидата в родители – отца Чарквиани. Кеке в своих воспоминаниях явно гордилась тем, что была «желанной и красивой девушкой». Говорят, что уже в пожилом возрасте она советовала Нине Берии, жене знаменитого Лаврентия, заводить любовников и пускалась в весьма откровенные разговоры о сексе: «Я в молодости вела хозяйство в одном доме и, познакомившись с красивым парнем, не упустила своего». Слухи на счёт собственной матери не отвергал и Сталин. Когда в последние годы жизни он беседовал со своим грузинским протеже Мгеладзе, у того «создалось впечатление, что… Сталин является незаконнорожденным сыном Якова Эгнаташвили». А на одном приеме в 1934 году он сказал: «Мой отец был священником». В пользу кандидатуры священника говорит еще и то, что в духовное училище принимали только детей духовенства, и, по словам его матери, Сталина выдали за сына священника.
В отсутствие из семьи Бесо все три возможных отца помогали в воспитании юного Сосо: он жил у Чарквиани, его защищали Давришеви, а половину своего времени он проводил у Эгнаташвили. Но и версию об отцовстве Бесо нельзя отвергать целиком. На кремлевских попойках Сталин хвастался перед Хрущевым и другими приближенными, что унаследовал родительскую тягу к спиртному. Когда маленький Сталин еще лежал в колыбели, Бесо обмакивал пальцы в вино и давал ему пососать. Сталин делал то же со своими детьми, что приводило в ужас его жену Надежду Аллилуеву. Возможно, Кеке стала любовницей Эгнаташвили, лишь когда её семья с Бесо окончательно распалась. Как бы то ни было, в ее мемуарах Эгнаташвили появляется так же часто, как и муж, и вспоминает она его с куда большей теплотой. Подлинных фотографий Бесо Джугашвили не сохранилось, но некоторые земляки свидетельствовали, что Сталин был очень похож на него.
