Философия русской истории у Кавелина

Известный историк, юрист, публицист, философ XIX века Константин Дмитриевич Кавелин (1818-1885) в 1840-х годах выработал свой философский взгляд на ход русского исторического процесса. В борьбе с историками-«экзегетиками», ставящими целью науки разработку исключительно специальных сюжетов, он утверждением, что человеку врождено и присуще «стремление понять основной закон исторической жизни народа». Возможность же построения такой широкой историко-философской теории, а также основное её содержание вытекало из принятых Кавелиным теоретических предпосылок. Кавелин видел «глубочайшую связь» между мирами природным и нравственным (одна из сторон которого – исторический процесс). Подобно первому, и второй подчинён «необходимым «законам развития»; законы эти, будучи «аналогичны механическим и естественноисторическим», подлежат выяснению по одному с последними «методу». Основываясь на этой стороне взглядов Кавелина, его причисляли к «школе философской необходимости».

Однако в философии Константина Кавелина была и другая сторона. Он исходил из того что для народа, который призван к «всемирно-историческому действованию», «существование без начала личности невозможно», ибо не народ, а только личность живет умственно и нравственно: она и составляет «необходимое условие всякого духовного развития народа». Это привело Кавелина к утверждению, что закон развития должен выражать появление и рост личности. Так, в этой двойственности душевных потребностей (найти и закономерность исторического процесса и в то же время «смысл» его) сплелись одушевляющие влияния университетской науки и западнических кружков (Кавелин писал Герцену в 1859 г.: «Ты с Белинским и Грановским играли самую большую роль в моей жизни: вами я воспитался»).

Константин Дмитриевич Кавелин

Попыткой сочетания этих разнородных стремлений явилась формула, что необходимое развитие ведет именно к тому, что является условием его «смысла». Та философская теория, которую на данной основе предложил Константин Дмитриевич Кавелин, исходила и из некоторых иных соображений. В общем, она такова. На заре истории русские не подвергались воздействию чуждых им начал, а жили под исключительной властью «природных определений». Тогда их могла связывать только кровная связь; и естественно разросшаяся семья стала «родом». Родовое начало, господствовавшее в ту эпоху, было подчинено, однако, своему закону развития, являющемуся и законом его разрушения: родовое начало «отрицается» в развитии своем семейным началом (ибо чем многочисленнее родовые ветви, тем более чужды они друг другу). Точно так же и семейное начало «отрицается» в свою очередь началом личным. Таков у Кавелина философский «логический» закон развития родового начала.

Необходимое разложение родового начала вызвало дифференциацию до тех пор единого народного организма – появление общества и государства. Государство, считает Константин Кавелин, переняло тот же родовой быт, но смена начал и тех форм, в которых они проявляются, произошла здесь гораздо быстрее, чем в истории общества. Господство родового начала (со времени Ярослава) выразилось в общем владении Русью всем княжеским родом. Семейное начало, «отрицая» такое владение всею землею, создало постоянное семейное владение определенной территорией в северо-восточной Руси. Личное начало, «отрицая» права каждого члена семьи на части семейного владения, создало нераздельную территорию и привело к идее государства в лице московских князей и царей. Завершенное в политической сфере развитие затем начинает преобразовывать гражданскую сферу (общество), и личность при Петре Великом вступает в свои безусловные права.

В чем же, по Кавелину, ценность этого развития? При родовом быте человек жил в «царстве случайности», ибо он был связан бесконечно далекими и в то же время неопределенными, т. к. кровными, отношениями. При семейном быте эта неопределенность была ограничена лишь пределами семьи, при государственном, отрицающем кровные связи, она в политической сфере должна была исчезнуть. Так необходимая смена начал приводила к долженствующему результату – освобождению личности.

Константин Кавелин как публицист и деятель крестьянской реформы

Как публицист, Константин Дмитриевич Кавелин занимает видное место в истории крестьянской реформы. Еще профессором он вел беседы со студентами о необходимости реформы, но значение его в этой области определяется рядом работ, относящихся к 1850-м годам, когда Кавелин выдвинул свой план её. Реформа казалась ему нужной не только с точки зрения либеральной экономической доктрины (ибо исчезло бы и государственное предпринимательство и воздействие помещика на род занятий крестьянина); она являлась с политической точки зрения «якорем спасения», ибо «полумирные восстания», ширясь, могут перейти в «бессмысленную резню». Однако, эту настоятельнейшую реформу надо провести так, чтобы дать России «на пятьсот лет внутренний мир и возможность... преуспеяния без скачков и прыжков». Западноевропейский опыт учил, что нарушителем этого мира является бездомный пролетариат, и Кавелин хочет – не устранить его вообще: рай неосуществим на земле, – а создать крепкий оплот против него в освобождаемом крестьянстве. Он настаивает поэтому на освобождении крестьян с землею в размере, не лишающем их оседлости, том, в котором они тогда ею владели. Поэтому он настаивает, чтобы «между увольняемыми крестьянами непременно было вводимо общинное устройство и управление». Задачей этой кавелинской общины, общины без переделов, без права каждого её члена на землю, явится – иметь в своем распоряжении неделимые, пожизненно даваемые наделы и ими обеспечивать не всех, но часть зато прочно оседающих крестьян. Однако, для Кавелина и земля и крестьяне являются неоспоримою «неотъемлемою гражданскою собственностью» помещиков, и потому освобождение возможно лишь при условии «вознаграждения» владельцев не только за землю, но даже и за личность крестьян, а также и дворовых. Эти стремления создать консервативное крестьянство завершились стремлением поставить наверху общества консервативную аристократию. Константин Кавелин развил свои мысли в написанной в 1861 г. и изданной за границей в следующем году брошюре «Дворянство и освобождение крестьян», которая вызвала его разрыв с Герценом. Ему казалось, что дворянство станет теперь классом лишь крупных землевладельцев, и так как сама природа общества, по мнению Кавелина, требует существования имущественного неравенства, то этому классу обеспечена «счастливая будущность и блестящая роль»: ибо дворянство сумеет не допустить ни одного соперничающего с ним элемента до господства. Однако, этот нормальный социальный перевес не должен перейти в политический – в дворянскую конституцию, ибо она вызвала бы единодушный протест обойденных масс. Вышеприведенный взгляд на природу общества сочетался у Кавелина с его пониманием социализма: это были для него «необузданные теории равенства, наполняющие историю слезами и кровью».

Позднейшие проекты Константина Дмитриевича Кавелина (1877 и 1881 г.), развитые в брошюрах, изданных за границею, точно так же не содержали в себе ничего «конституционного» и заключали лишь частичные преобразования высших государственных учреждений с предоставлением им некоторой самостоятельности и пополнения их состава выборными от земства членами. В проекты Кавелина входили также установление несменяемости и судебной ответственности членов администрации и суда и предоставление несколько большей независимости органам местного самоуправления и сравнительно большого простора печати.

Биографические сведения о Константине Дмитриевиче Кавелине и библиографию его трудов см. в статье Д.. Корсакова в «Русском биографическом словаре», а также во многих материалах, опубликованных тем же автором в «Вестнике Европы» и «Русской Мысли». Оценку Кавелина, как историка и публициста, см. в статьях В. А. Мякотина в его книге «Из истории русского общества» (изд. 2-е,1906 г.) и Б. И. Сыромятникова в сборнике статей: «Освобождение крестьян. Деятели реформы» (изд. «Науч. Сл.», 1911).