Рассматривая причины морального влияния одной личности на целое общество и давая её характеристику, мы вообще должны отвлекать свое внимание от логических противоречий, обнаруживаемых более пристальным изучением воззрений данной личности, и не должны касаться проявлений её характера в жизни. Привычка к анализу читаемого, а тем более к анализу, лежащему в основе научного изучения, вообще весьма мало развита в больших кругах читателей, обыкновенно воспринимающих лишь то, что поражает их воображение или что наиболее соответствует их собственному настроению, а кроме того автор в книге и человек в жизни – далеко не одно и то же. В настоящее время критиковать Жана-Жака Руссо очень легко, так как многие его воззрения суть совершеннейшие парадоксы, между отдельными его взглядами встречаются противоречия, в его сочинениях довольно-таки много риторики, а в чувствах его немало напускного, в личном же его характере есть черты крайне несимпатичные, в лучшем случае объясняемые его болезненностью. Руссо нужно, наоборот, рассматривать в его исторической обстановке, а не лицом к лицу с отвлеченною критикою, которая, обобщая слабые стороны его ума, образования, таланта и характера, пожалуй, легко могла бы прийти к тому выводу, что Жан-Жак Руссо был только софист-самоучка и ритор-неудачник.

Далее, историки и биографы нередко в оценке исторического значения и характеристике того или другого деятеля исходят из рассмотрения его духовных свойств, тогда как в подобных случаях объяснение влияния, оказанного им на современников, нужно искать прежде всего в идеях, носителем которых он был. Не всегда самые умные, самые нравственные и самые сильные по характеру люди занимают наиболее влиятельное положение в обществе. Очень даже часто человек только потому выдвигается вперед и оказывает влияние на общество, что с особою убежденностью, страстностью и силою высказывает идеи, которые должны быть встречаемы с наибольшим сочувствием в данном обществе. С Жан-Жаком Руссо так именно и случилось: в известных социальных слоях, в которых уже сильна была политическая и социальная оппозиция против абсолютизма и привилегий, идеи свободы и равенства, проповедником которых он сделался, должны были найти особенно сочувственный прием, тем более, что свобода являлась у Руссо без сословных привилегий, сопровождающих ее у Монтескье, и равенство представлялось не только, как равенство перед законом, но и как равенство во власти: как теория Монтескье льстила аристократическим стремлениям, так теория Руссо подходила к настроению буржуазии.

Портрет Жана-Жака Руссо. Художник М. К. Латур

Как проповедник новых политических и общественных идей, Руссо был таким же теоретическим предвестником французской революции, как и другие писатели XVIII в.; он был даже первым между ними по своему сильному и многостороннему влиянию на деятелей революции и на общество той эпохи. Но он же, с другой стороны, является, и предместником той реакции, которая наступила после революции против всего XVIII века. «Будучи, – говорит Морлей, – первым открыто революционным мыслителем в политике, он вместе с тем был самым горячим реакционером в религии. Его влияние отразилось не только на Робеспьере, но и на Шатобриане, не только на якобинцах, но и на католицизме реставрации. Таким образом, он более, чем кто-либо другой, дал направление первым эпизодам революции и дал свои силы первому эпизоду реставрации».

Это замечание одного из лучших авторов, дававших характеристику Руссо, можно обобщить. Одною из характерных черт философии XVIII века, является её культурный оптимизм, на почве которого выросла идея прогресса: золотой век еще впереди, и человечество, руководимое просвещением, шествует к этому золотому веку. Напротив, для Жан-Жака Руссо времена блаженства были далеко позади, в первобытном «естественном состоянии»; просвещение же в его глазах прямо являлось злом. Основною мыслью всего философствования Руссо было возвращение к естественному состоянию, когда человек был будто бы невинен и наивен, и во имя этого возвращения он объявлял войну разуму, ставя на его место чувство, которое вообще играет первую роль в его философии. Руссо, в соответствии со своим личным характером, заменял здравое и положительное философское мышление, представителями которого было большинство писателей этого века, чувствительностью, так сильно действовавшею на современных ему читателей. В его особом способе решать жизненные вопросы заключалась одна из приманок философии Жан-Жака Руссо для громадного большинства читателей, но в то же время он шел вразрез с умственными стремлениями, бывшими в ходу в XVIII в. и ставившими на первый план здравый смысл, а не чувство.

Таким образом, политический революционер был культурным реакционером. В последнем отношении он ближе подходил к массе общества, жившей более эмоциями, чем рассудком, и эта масса лучше его понимала, чем кого-либо другого из писателей XVIII в., все-таки ушедших от неё далеко вперед. Жан-Жак Руссо ставил перед глазами своих современников новые политические цели, но не только не научал их новым умственным методам, а прямо, наоборот, поддерживал в них привычку жить не столько рассудком, сколько чувством. Своей проповедью он, несомненно, возбуждал благородные чувства, вызывал интерес и сострадание со стороны обеспеченных классов к оскорбленным и униженным, и указывал обществу на новые задачи в этой области. Но вместе с тем почти исключительное развитие чувства было реакцией против той умственной дисциплины, которую создавала философия XVIII в., тем более вдобавок, что метод рассуждений Руссо был как раз наиболее рельефным проявлением того, что составляло самую слабую сторону в мышлении XVIII столетия, рассматриваемом с точки зрения теперешних наших требований научности. В век развивавшейся критики Руссо был наиболее догматиком, дававшим абсолютные решения самых жгучих вопросов жизни на основании чисто логических построений и заставлявшим верить в непреложную истинность этих решений. Такова общая суть его характеристики. В этом и заключалась его сила над умами современников, но в этом же заключалась и слабая его сторона: настроение заступало место понимания.