Видным русским публицистом и историком XVIII века был князь Михаил Михайлович Щербатов. Его выдвинула императрица Екатерина II, но в нем она скоро разочаровалась: это был слишком критический ум, который одинаково строго относился ко всем системам правления, – везде умел находить недостатки и кончил тем, что, стал не оправдывать, а изобличать свое время, восхваляя в противовес ему старину, чего Екатерине вовсе не требовалось. Ни защиты православия, ни самодержавия от него царица не дождалась, зато натолкнулась на такие дворянские тенденции, которые шли дальше даже её консервативных взглядов.

Во всяком случае, личность Щербатова интересна для характеристики эпохи. В своих публицистических статьях он касался общих начал государственного права и применения их к России, положения церкви в государстве, взаимных отношений сословных групп и их прав перед властью, вопросов суда и управления, внешней политики правительства, практики рекрутских наборов, народного образования, мер против эпидемий... Эта широта интересов русского интеллигента дает нам понятие о том, как в екатерининскую эпоху углубилось самосознание русского общества. Почти на всякую крупную меру правительства Екатерины, почти на все стороны общественной жизни обрушивалась его резкая, нередко даже желчная и придирчивая критика.

Будучи масоном, он начал с религии деизма и борьбы с атеизмом; сторонник учения естественного права, он в отношениях между властью и подданными стоял на точке зрения Монтескье. В своем романе «Путешествие в землю Офирскую», он нарисовал идеальное государство, в котором власть монарха ограничена законами и именитым дворянством. Поклонник политики Курбского, он не мог, конечно, восторгаться самовластием Петра I, но он был покорен величием его личности. Петр, в его глазах, – не идеал государя, но великий монарх, перед которым Екатерина казалась ему очень маленькой. Он зло иронизировал над современниками, которые равняли эти два имени.

В Екатерине он не пощадил ни правительницы, ни частного человека: неуважение к законам, произвол власти – вот, по его мнению, в чем её главная вина. Сотрудников царицы называл он «чудовищами», созданными на несчастие и на погибель их сограждан. Отсутствие гласности, придворные происки, продажность суда и администрации, разорение народа, угнетенного податями и неправдами правления, упадок веры и нравов, безверие и разврат семейной и личной жизни – вот, частности той мрачной картины, которую, в его глазах, представляла екатерининская Россия, когда он ее сравнивает сдопетровскою Русью. Но он требовал сохранения крепостного права, стоял за смертную казнь.

Так пестро – из политического свободомыслия, узко-сословного эгоизма и резко выраженного критицизма и консерватизма слагались его политические идеалы. Начав с солидарности в религиозных и политических взглядах с императрицей, он впоследствии перешел к боевому православию, обличающему слишком рассудочную веру Екатерины, – от монархии в духе Монтескье, он вернулся к старой боярской Москве; от веры в «просвещенный абсолютизм» и в реформы свыше, он обратился к обличению этого порядка, видя результатом его одно «повреждение нравов». Его главное сочинение, написанное в конце 1780-х годов, так и называется: «О повреждении нравов в России».

Необходимо прибавить, что многие книги Щербатова в печати при Екатерине не появлялись и увидели свет позднее, – некоторые даже лишь в наши дни. Во всяком случае, не зная сочинений Щербатова, Екатерина, очевидно, знала его самого, его взгляды...