Оплотом православной веру и обороны Южной Руси от крымских татар были украинские казаки. С тех пор как Литве достались юго-западные русские земли, литовские князья стали смотреть на них и на всю степную Украину как на свою собственность и начали раздавать здесь участки служилому люду за военную службу. Сначала помещики предпочитали лесные области и не выказывали особенного желания водворяться в степных местностях, более подверженных нападениям татар. В степях приднепровских селились лишь выходцы-крестьяне, обрабатывали здесь землю, становились собственниками ее, составляя вольные общины. Но мало-помалу помещики начинают понимать выгоды земледельческого промысла на тучной степной почве и понемногу подвигаются на юг Украины, добывая себе от литовского правительства права на владение землями, которые раньше были заняты свободными промышленниками. Поселенцы, занявшие раньше пустопорожние земли и считавшие их своею собственностью, по большей части не желают обращаться в подневольных крестьян нового владельца земли и выселяются на новые места. Таким образом, население все больше и больше вдавалось в южную степь и придвигалось ближе к татарским кочевьям. Литовское правительство строит по границам Украины ряд укрепленных мест, замков для обороны своей южной границы от татар; с течением времени эти укрепления тоже все дальше и дальше вдвигаются на юг в степь.
Но любителей вольного степного житья – украинских казаков – было много, и они шли все дальше на юг и восток, уходя от власти и помещиков, и старост, или воевод. Эти поселенцы, занимаясь земледелием, рыболовством, охотой, беспрерывно сталкивались с татарами; оружия нельзя было из рук выпускать. Постоянная тревога и опасность придали особый склад военно-промышленному, казачьему люду; многое из военных обычаев пришлось им заимствовать от своих постоянных врагов – татар; усвоили себе они и название от них.
Крымские татары делились, кроме князей (т. е. знатнейших), на уланов, поземельных собственников, составлявших высший военный класс, и казаков, низших воинов, которые владели только домами, занимались разъездами и набегами на пограничные государства и составляли, как бы пограничную стражу. Такое же военное значение, как татарские казаки, имели и южнорусские. (В Московской Руси, как известно, казаками называли не только вольных воинов и пограничных стражников, но и вообще свободных рабочих, гулящих людей.)
Польско-литовское правительство старалось издавна воспользоваться силами украинских казаков, признавало за ними право мелкого землевладельчества; за это они обязывались держать полевую стражу в степи. Общины украинских казаков пользуются правом самоуправления и самосуда. Подчинить и прибрать к рукам степных поселенцев – казаков было мудрено. Степь служила приютом для беглых крестьян и для всех, кому трудно жилось в обществе. Бежали сюда из пограничных городов жители, которым тяжело становилось, так как они должны были, кроме разных повинностей, нести также и военную службу, всегда быть готовыми отражать врагов.
Степь манила к себе украинских казаков не только своим широким раздольем, но и роскошной природой. И в наше время южнорусская степная полоса славится богатой растительностью, а в старину степь, орошаемая множеством ручьев и мелких речек, от которых остались теперь только их ложбины, или "балки", была куда богаче. До сих пор еще "диды", дожившие до глубокой старости, с печалью вспоминают о стародавнем степном приволье и богатстве. Травы, по рассказам "дидов", бывали такие, что на пастбище лошадей не видно было, от волов только рога мелькали поверх травы; дети легко могли заблудиться в траве... Тучная почва Украины давала такие урожаи, что с одного мешка посеянного зерна собирали тридцать–сорок. По балкам да у речек раскидывались вековечные леса... Дикие груши давали такое обилие плодов, что хоть граблями их греби, когда нападают на землю. Всякой птицы да зверя разного в степи да в лесах Украины водилось пропасть. Меду от диких пчел не обобраться было. Реки и речки кишели рыбой. И обилие, и раздолье, и свобода! Как было не стремиться толпам украинских казаков в эту степь? А тут еще и воля, – селись, где любо, паши земли, сколько хочешь, держи скота всякого, сколько душе угодно...
Казак Мамай, герой украинских сказаний
В XVI веке уже встречаются в Литовской Украине казаки двух родов: одни набирались старостами из королевских местечек и волостей, а другие сами собирались в вольные шайки и выбирали себе вождей. Чем больше население вдавалось в степь и приближалось к татарским кочевьям и чем чаще становились набеги татар, тем более усиливалось и казачество.
Важнейшими предводителями и устроителями украинских казаков были старосты: Евстафий Дашкович, Предслав Лянцкоронский, и кн. Дмитрий Вишневецкий. Черкассы и Канев с их волостями были местом, откуда стало разрастаться казачество. Эти местечки долгое время были под властью Евстафия Дашковича, "знаменитого казака", как называют его польские историки. На обязанность казаков правительство возлагало борьбу с татарами.
В 1533 г. Дашкович на сейме выставлял на вид необходимость держать постоянную казацкую стражу в две тысячи человек на днепровских островах, чтобы сдерживать татар от набегов на страну. Лет чрез тридцать после того князь Дмитрий Вишневецкий (Байда, по народным песням) построил укрепление за порогами Днепра на острове Хортице и поместил там украинских казаков. Не по вкусу татарам пришлось это новое военное поселение; сам хан ходил добывать этот казацкий городок и выгонять из своего соседства казаков, но безуспешно. Это и была знаменитая впоследствии Запорожская Сечь.
Конечно, Запорожская Сечь сложилась не сразу. Издавна уже рыболовы и звероловы из Украины ходили весною к порогам и за пороги на свои промыслы, а осенью возвращались домой и продавали в украинских городах свежую и соленую рыбу, а также и звериные шкуры. Приходилось, конечно, за днепровскими порогами украинским охотникам и рыболовам сталкиваться с татарами; надо было ходить довольно многочисленными ватагами, и притом с оружием в руках. Постоянная опасность, частые схватки с татарами придали этим шайкам промышленников-охотников воинственный закал. Бродячая жизнь, полная тревоги и военной удали, приходилась украинским казакам по душе; война мало-помалу обращалась у них в промысел. Вооруженные толпы промышленников-казаков стали ходить за пороги и в степь не только за рыбой и зверями, но и за военной добычей, нападали на татарские улусы, угоняли скот, лошадей и пр., грабили и купеческие караваны. Часто возвращались казаки с большим богатством домой; удачи этих "промышленников" привлекали и других... С каждым годом число охотников промышлять за порогами росло...
Широкая, разгульная жизнь в Запорожской Сечи после удачных походов, удаль, простота, равенство при строгом повиновении выборному начальству – все это приходилось по душе многим. Это было тоже в своем роде братство, члены которого, подобно монахам, были равны между собой и вполне подчинялись своему вождю. Главным обетом запорожцев была война с татарами и турками, которые считались злейшими врагами христиан, – это обстоятельство войну с басурманами делало в глазах казаков священною, извиняло, по их понятиям, всякие насилия и грабежи.
Атака запорожцев в степи. Картина Ф. Рубо, 1881
Не только запорожское казачество росло день ото дня, росло число казаков и в других местностях Украины; они не ограничивались уже Черкассами и Каневом, как было сначала, но распространялись на всем пространстве нынешних губерний: Киевской, Полтавской и южной части Подольской... В одной из украинских летописей говорится, что султан спросил:
– Сколько в Украине казаков? – И получил такой ответ:
– У нас где крак (куст), там и казак; а где буерак, там сто казак.
Теперь, когда казачество Украины разрослось в огромную силу, казаки уже не ограничивались схватками с татарами в степях и грабежом купеческих обозов, а пускались на своих легких чайках (лодках) в открытое море, нападали на берега Турции европейской и азиатской и производили здесь погромы и грабежи в больших размерах.
Вот как описывает эти нападения один из писателей, хорошо знавших обычаи украинских казаков (Боплан):
"Задумав погулять на море, украинские казаки испрашивают дозволение не у короля, а у своего гетмана; затем созывают раду, т. е. военный совет, и выбирают себе походного атамана так точно, как и главного вождя. Походный атаман ставится только на время. После того казаки отправляются в войсковую скарбницу – сборное свое место; строят там челны длиною в 60, шириною от 10 до 12 футов, а глубиною в 12 футов. Челны эти без киля: дно их состоит из выдолбленного бревна ивы или липы; оно обшивается с боков на 12 фут. в вышину досками; приколачиваются они одна к другой так точно, как при постройке речных судов, до тех пор, пока челн не будет иметь в вышину 12, а в длину 60 футов... Толстые канаты из камыша, обвитые лыками или боярышником, охватывают челн от кормы до носа... Лодки свои казаки осмаливают и приделывают к каждой по два руля, чтобы не терять попусту времени, когда придется отступать. Челны украинских казаков, имея с каждой стороны по 10 и 15 весел, плывут на гребле скорее турецких галер. Ставится также и мачта, к которой привязывают в хорошую погоду довольно плохой парус, но при сильном ветре казаки охотнее плывут на веслах. Челны не имеют палубы; если же их зальет волнами, то камышовые канаты предохраняют их от потопления. Сухари складывают в бочки и достают их чрез втулку. Сверх того, каждый казак запасается горшком вареного проса и горшком теста, распущенного в воде, которое они едят, смешав с просом. Тесто это, кисловатое вкусом, служит украинским казакам для пищи и для питья: называют его саламатою и считают лакомым кушаньем, хотя я не находил в нем большой приятности... Казаки во время похода всегда трезвы, и если замешается пьяница – атаман тотчас приказывает выбросить его за борт. Им не позволяется также брать с собою водки, потому что трезвость считают необходимою при исполнении их предприятий.
Для отмщения татарам за разорение Украины казаки выбирают осеннее время; заранее отправляют в Запорожье снаряды и запасы, необходимые для похода и для постройки челнов. В Запорожье собирается от 5 до 6 тысяч добрых, хорошо вооруженных казаков, которые немедленно принимаются за постройку лодок. Не менее 60 человек, искусных во всех ремеслах, трудятся около одного челна и отделывают его чрез 15 дней, так что в две или три недели изготовляют около 80 или 100 лодок с 4 или 6 фальконетами (маленькими пушками) на каждой. На челн садится от 50 до 70 украинских казаков, из которых каждый имеет саблю, две пищали, 6 фунтов пороху, достаточное количество пуль... В ладьи кладут ядра для фальконетов и необходимые жизненные припасы. Походная одежда казаков очень проста, состоит она из рубахи, шаровар, кафтана из толстого сукна и шапки. Вот какие витязи садятся на летучий флот, приводящий в трепет многолюдные города, расположенные по северному берегу Малой Азии.
Челны украинских казаков спускаются по Днепру и плывут так тесно, что едва не задевают друг друга веслами. Атаманский флаг развевается впереди. Турки обыкновенно заранее проведывают о намерении казаков и, чтобы удержать их, расставляют галеры свои в устье днепровском; но хитрые казаки для выхода в море избирают ночь самую темную, пред новолунием, а до того времени скрываются в трех или четырех милях от устья, в камышах, куда турецкие галеры, помня прежнюю неудачу, не смеют показаться: они стерегут казаков только на устье и всегда без успеха. Впрочем, проезд казаков чрез лиман не может совершенно укрыться от стражи; весть о выходе их в море быстро распространяется по морскому берегу до самого Константинополя. Султан рассылает гонцов по берегам Натолии, Болгарии и Румелии для предостережения жителей; но все это ни к чему не служит. Украинские казаки, пользуясь и временем, и обстоятельствами, чрез 36 или 40 часов по выходе из Днепра причаливают к берегам Анатолии и, оставив для караула на каждой лодке по два мальчика, вооруженных пищалями, делают высадку, нападают врасплох, приступом берут города, грабят, жгут, опустошают Анатолию, нередко на целую милю от морского берега; потом немедленно возвращаются к судам, нагружают их добычею и плывут далее на новые поиски. Есть надежда на успех – вновь делают высадку; если нет – возвращаются с добычею на Украину; встретятся ли им на море турецкие галеры или купеческие корабли, они бросаются на них (на абордаж). Открывают же казаки неприятельский корабль или галеру прежде, нежели турки заметят их челны, возвышающиеся над морской поверхностью не более 2,5 футов. Увидев вдали корабль, казаки немедленно складывают мачты, замечают направление ветра и становятся таким образом, чтобы к вечеру солнце было у них за спиною. За час до захода его на всех веслах плывут к кораблю и останавливаются на милю от него, чтобы не упустить его из виду. Наконец, в полночь по данному знаку устремляются на врага: половина удальцов, готовых к бою, с нетерпением ждет схватки и, сцепившись с турецким судном, в одно мгновение всходит на него. Турки, изумленные нападением 80 или 100 лодок и множеством врагов, уступают; а казаки, забрав деньги, негромоздкие товары, которым не вредит подмочка, пушки и все то, что может быть для них полезно, пускают корабль на дно со всем его экипажем. Если бы они умели править морскими судами, то уводили бы с собою и взятые корабли; но они еще не дошли до этого искусства. Наконец, настает время возвратиться на Украину. Турки между тем усиливают стражу на устье днепровском; но казаки смеются над этим, даже и тогда, когда битвы уменьшили число их или волны морские поглотили некоторые из утлых челнов их, они причаливают в заливе в 3 или 4 милях на восток от Очакова. От этого залива к Днепру идет низкая лощина длиною около 3 миль, которую море иногда заливает на полмили, покрывая ее водой не более как на полфута. Чрез эту лощину украинские казаки перетаскивают свои суда: над каждым челном трудится 200 или 300 человек, и чрез два или три дня весь флот, обремененный добычею, является на Днепре. Таким образом казаки избегают сражения с турецкими галерами, стоящими на устье днепровском, близ Очакова, возвращаются в войсковую скарбницу (складочное место) и делят добычу. Есть еще и другая дорога для возвращения в Запорожье – чрез Азовское море, по Донскому лиману, по реке Миусу, затем около мили волоком, и добираются до реки Самары, впадающей в Днепр. Этот путь украинские казаки избирают редко по отдаленности его от Запорожья...
Впрочем, и казаки в свою очередь иногда попадаются в западню, если встретятся с турецкими галерами среди белого дня на открытом море. Тогда от пушечных выстрелов челны их рассыпаются, как стая скворцов, и многие гибнут в морской пучине; удальцы теряют все свое мужество и в быстром бегстве ищут спасения. Но когда решаются на битву – привязывают весла по местам и вступают в бой: одни, не трогаясь с лавок, палят беспрерывно из пищалей; другие заряжают их и подают своим товарищам. Меткие выстрелы украинских казаков не допускают турок до ручной схватки; при всем том турецкие пушки наносят казакам ужасный вред: они обыкновенно теряют в сражениях с галерами около двух третей своих сподвижников, редко возвращается их на родину более половины; зато привозят богатую добычу: испанские реалы, арабские цехины, ковры, парчу, бумажные и шелковые ткани и иные драгоценные товары. Вот главный их промысел: они живут одной добычею; возвратясь на родину, они ничем не занимаются, – только пьют и бражничают с друзьями".
Казаки выходят на морские поиски после Иванова дня, а возвращаются не позже первых чисел августа месяца.
Борьба с турками и татарами, этими исконными злейшими врагами и восточной и западной Руси, была главным делом украинских казаков.
