Как Василий Шуйский стал царем

Царь Василий Шуйский

Москва по смерти Лжедмитрия осталась без царя. Законного наследника престола опять не было: приходилось выбирать царя из бояр. По знатности рода и по уму виднее всех в их среде были Василий Иванович Шуйский и Василий Васильевич Голицын. У обоих было много сторонников; но последние события особенно выдвинули Василия Шуйского: он первый из бояр изобличил Лжедмитрия, он стоял во главе заговора и с крестом и мечом в руках привел народ против "злого еретика", спасая православие и народ от ляхов. Это все вменялось ему в большую заслугу, по крайней мере, его многочисленными сторонниками, смотревшими на дело его глазами. Людям, совершившим последний переворот, конечно, более всего хотелось, чтобы на престоле был их вождь.

Бояре хотели созвать выборных из всех концов Русской земли, чтобы всею землею выбрать государя, но Василий Шуйский и сторонники его этого вовсе не желали: Шуйский не мог рассчитывать, что на земском соборе выберут царем его, а не другого боярина. Восстание против Лжедмитрия и убиение его было делом только одних московских приверженцев Шуйского. В самой Москве далеко не все одобряли последние действия его, а чернь московская приставшая к мятежу, думала, что дело идет только об истреблении ненавистных поляков. Шуйский и его сторонники понимали, что мало вероятности, чтобы на земском соборе выбрали его, и потому решились действовав поскорее – ковать железо, пока оно горячо.

19 мая в 6 часов утра на Красной площади толпились купцы, разносчики ремесленники, – все были в ожидании... Из Кремля вышли бояре, придворные сановники, духовенство и предложили прежде избрать патриарха (вместо свергнутого Игнатия, сторонника Лжедмитрия) с тем, чтобы он стоял во главе временного правления и созвал выборных людей для избрания царя. Сторонники Василия Шуйского, в большом числе собравшиеся на площади, понимали, что это для их вождя опасно: могли случайно выбрать в патриархи противника Шуйского. Из толпы раздались крики, что царь нужнее патриарха, а царем должен быть Василий Иванович Шуйский. Противоречить этому никто не посмел. Таким образом, Василий Иванович был избран не всенародным собранием, даже не всею Москвою, а только своими сторонниками.

Крестоцеловальная запись Василия Шуйского

Василий Шуйский немедленно пошел в Успенский собор и целовал крести на том, что ему, "не осудя истинным судом с боярами своими", никого ни казнить смертью, вотчин, дворов и имения у братьев, жены и детей преступника не отбирать, если они ни в чем не виновны, ложных доносов не слушать, а разбирать всякое дело как можно обстоятельнее, лживых доносчиков казнить, смотря по их клевете. Эта присяга сильно поразила многих. По словам летописца, некоторые бояре и люди отговаривали Шуйского, чтобы в том креста не целовал, потому что "того (чтобы бояре ограничивали царскую власть) в Московском государстве не повелось", но он не послушался.

Отношение России к воцарению Василия Шуйского

Немедленно по всем русским городам была разослана грамота, с обещанием, что «по приговору всех людей» Московского государства, и духовных, и светских, избран на престол князь Василий Шуйский. Грамота извещала о гибели "Гришки Отрепьева, который назвался Дмитрием, овладел царством с бесовской помощью, и всех люди прельстил чернокнижием, и замышлял с папой и поляками попрать православную веру". Вместе с этой грамотой рассылалась и грамота от имени царицы Марфы. Здесь она каялась в том, что признала Вора (Гришку Отрепьева) сыном страха ради, испугавшись угроз.

С недоумением слушали чтение грамоты Василия Шуйского русские люди, жители городов и областей. Давно ли их оповещали, что Годунов свергнут истинным царем Дмитрием; теперь же уверяют, что этот самый Дмитрий был обманщик, злодей и еретик; объявляют, что он погиб за свое злодейство, но как именно погиб – не объясняют. Говорится в грамоте, что новый царь избран "по приговору всех людей Московского государства", а между тем в каждом городе жители хорошо знали, что от них выборных людей для избрания Шуйского в Москве не было; стало быть, в грамоте есть заведомая ложь... Все это приводило к одному заключению, что в Москве творится что-то неладное, порождало полное недоверие к московскому правительству и общую тревогу в умах. Все с жадностью прислушивались к разным вестям и слухам, которые волновали народ, и в то же время никто не знал, чему и кому верить. Наступило настоящее Смутное время...

Не только в областях, но и в Москве было много недовольных. Народу было совсем не по душе, что власть была больше в руках бояр, чем царя; в Василии Шуйском видели не настоящего царя, а "полуцаря" или "боярского царя", который без согласия боярской думы ничего не смеет делать. Некоторые из бояр были недовольны, потому что им самим хотелось быть на престоле, другие имели старые счеты с Шуйским. Не в добрый час взял царский скипетр честолюбивый боярин! Его положение при начале царствования было, пожалуй, хуже, чем Бориса Годунова в конце. Борис опирался на целое сословие служилых людей: патриарх держал также всегда его сторону. Василию Шуйскому не было опоры ни в ком: ни в боярах, ни в народе, ни в служилых людях. Невзрачный, малорослый старик (ему было за 50 лет), с больными, подслеповатыми глазами, он даже и внешним видом своим не напоминал прежних царей. Шуйский обладал хитрым и изворотливым умом, но способностей настоящего правителя не имел; не понял он даже того, что в пору общей смуты и тревоги нужна сильная власть и действия быстрые и решительные, что "полуцарю", окруженному недоброжелателями, в такое время не усидеть на престоле. В довершение всего Василий Шуйский был расчетлив до крайности, до скупости, тогда как в Москве привыкли к щедрости Годунова и расточительности Лжедмитрия. Мудрено ли после этого, что число сторонников Шуйского не увеличивалось и служилые люди не выказывали большой ревности к царской службе?

Еще 17 мая, в день гибели Лжедмитрия, один из приверженцев его, Молчанов, успел скрыться из дворца и бежать из Москвы в Литву, распуская по дороге слухи, что он – царь Дмитрий, спасающийся от убийц. В областях, отдаленных от Москвы, ему могли легко поверить; в самой Москве носились слухи, что погиб не Дмитрий: маска, надетая на лицо убитого, могла подать повод к этим толкам.

Василий Шуйский думал, что самым лучшим средством против самозванцев, прикрывающихся именем Дмитрия, будет перенесение в Москву мощей царевича. С этою целью отправился в Углич митрополит Филарет с двумя архимандритами и несколькими именитыми боярами. 1 июня Василий Иванович венчался на царство, а 3-го с большим торжеством внесены были в столицу мощи царевича св. Дмитрия. Сам Шуйский по всей Москве нес их до Архангельского собора, причем прославляли святость невинного младенца, погибшего под ножами убийц... Но это чествование Дмитрия напоминало народу и вероломство самого Василия Ивановича: в Москве помнили очень хорошо, как Шуйский во времена Федора Иоанновича и Годунова свидетельствовал, что царевич сам умертвил себя в припадке падучей болезни...

Шуйскому не верили в Москве; не верили грамотам его и в других городах. Успокоить умы было трудно. Смута и тревога чувствовались повсюду. В такую пору нетрудно было поднять мятеж. В Северской украйне ходили уже слухи, что царь Дмитрий жив. Князь Григорий Шаховской, сосланный за преданность Лжедмитрию в Путивль, собрал жителей и объявил им, что царь Дмитрий спасся от смерти, грозившей ему, и скрывается от врагов. Черниговский воевода, князь Телятевский, тоже объявил себя на стороне будто бы спасшегося из Москвы Лжедмитрия. В Москве также начались волнения. Народ собирался толпами. То разносилась молва, будто царь отдает дома иностранцев на разграбление народу, то возникал слух, что царь хочет говорить о чем-то с народом. Все эти слухи, волновавшие московскую чернь, распускали бояре, враги Шуйского.

Раз в воскресенье, когда царь шел к обедне, он увидел у дворца густую толпу народа, поджидавшую его. Оказалось, что ее собрало сюда известие, будто бы царь хочет говорить с народом. Чуть не плача с досады, Василий Иванович обратился к окружающим его боярам и начал их корить, что это их козни, что, если он им не угоден, – он немедленно оставит престол. На этот раз все бояре спешили уверить его в своей преданности и просили наказать зачинщиков. Пятерых человек схватили, били кнутом и сослали.

О восстании Болотникова и борьбе Василия Шуйского с ним читайте в статье Болотников Иван