Башкин Матвей Семенович – вольнодумец XVI века, обвиненный в ереси. Несмотря на суровые кары, постигшие еретиков-жидовствующих на рубеже XV-XVI столетий, стремление самостоятельно и вопреки церковному учению объяснять себе значение обрядов, разных мест священного писания продолжало проявляться среди тогдашней московской «образованщины». К отголоскам ереси жидовствующих присоединилось влияние протестантских учений, которые распространились тогда в Литве и проникали в среду русского общества.
О личности еретика Матвея Башкина осталось очень мало сведений. В 1553 г. он, под предлогом исповеди, стал ходить к священнику Благовещенского собора Симеону и задавал ему ряд вопросов: как понимать св. писание? Как пастыри обязаны поучать паству? Как жить по евангельски? «Ради Бога, пользуй меня душевно, – говорил Башкин. – Надобно читать написанное в евангельских беседах, но не надеяться на слово, а совершать его делом. Все начало от вас, священников; вам следует показать пример и нас научать!» А затем: «написано: весь закон заключается в словах: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Если же вы себя грызете и терзаете, смотрите, чтобы не растерзать друг друга. Вот мы Христовых рабов держим своими рабами; Христос же называет всех братией, а у нас на иных кабалы нарядные, на иных полные»... Неподготовленный к толкованиям, Симеон становился в тупик, а Башкин сам пускался в объяснения.
Скоро Симеон решил, что Матвей Башкин самовольно толкует писание и передал его речи знаменитому протопопу Сильвестру и другим духовным лицам. Оказалось, что толкования Башкина уже довольно широко распространились по Москве. Об этом доложили молодому Ивану Грозному. Начитанный царь сперва снисходительно отнесся к вольнодумцу. Но, по внушениям митрополита Макария, что Башкин собирает вокруг себя единомышленников, царь велел арестовать его с четырьмя приятелями.
Арестованный Башкин, по словам современных ему известий, сперва во всем запирался, но потом пришел в душевное «неистовство» и начал каяться. Он сказал, что учение слышал от аптекаря Матвея, родом литвина, и от Андрея Хотеева, «латынника»; что он беседовал со старцами Кирилло-Белозерского монастыря, и эти заволжские старцы, якобы, поддержали его мнения. Для суда над Башкиным собрали собор, под председательством митрополита Макария. На соборе присутствовал сам Иван Грозный с боярами. В Москву привезли заподозренных в распространении еретических мнений монаха Феодосия Косого из Кирилловского монастыря и игумена Троице-Сергиева монастыря Артемия, хотя последний получил свой сан после испытания в вере самим протопопом Сильвестром.
Для обличения ереси Матвея Башкина отцы собора руководствовались сочинение Иосифа Волоцкого «Просветитель». Один из членов собора, Касьян, епископ Рязанский, начал вдруг говорить против мнений Иосифа и этим как бы заступался за вольнодумцев, но в наказание у него, будто бы, тут же отнялись язык и ноги. К этому же собору обратился известный дипломат, думный дьяк Висковатый за разъяснением своих недоумений, следует ли изображать на иконах невидимого Бога и бесплотные силы.
За сомнения и попытки толковать писание, дьяка приговорили к трехлетней епитимье. Башкина и его единомышленников-еретиков собор обвинил в том, что они: 1) не признают Христа равным Богу-Отцу, 2) евхаристию почитают хлебом и вином, 3) церковь считают собранием верующих, не придавая значения храмам; 4) иконы называют идолами; 5) отвергают таинство покаяния; 6) предания и жития святых называют баснословием; 7) вселенские соборы укоряют в гордости, что писали, чтобы всем завладеть; 8) Божественное Писание называют баснословием, а евангелие и апостол излагают неистинно. Таким образом, ересь Башкина была весьма близка к воззрениям протестантов и жидовствующих.
Матвея Башкина приговорили к заключению в Волоколамском монастыре; тому же наказанию в более или менее тяжелой форме подвергли Артемия и других.
