[Битвой при Кинбурне (1787) османам был нанесён тяжёлый удар], однако войну он к концу не подвигал: Турки спокойно сидели в Очакове и не думали оттуда уходить. Еще ранней весной Суворов предлагать Потемкину взять Очаков штурмом и брался это сделать, но Потемкин отказал. Армия его все еще собиралась из разных мест и подходила сюда очень тихо. Чтобы сделать 200 верст, понадобилось ей 6 недель времени, и лишь 1 июля обложила она Очаков. На Потемкина напало прежнее слабодушие и робость; он сидел сложа руки и ни на что не решался, а дни шли за днями, недели за неделями. Турки тем временем не спали, и крепость становилась все сильнее. Суворов был тут же; он командовал левым крылом Потемкинской армии. Болела у него душа от нерешительности и неумелости Потемкина; говорил он в кругу близких людей, что одним гляденьем крепость не возьмешь, однако должен был ждать. Великое для него было тут искушение. Ослушаться главнокомандующего, пойти прямо против его воли он не смел; но могло случиться, что навернется внезапно случай – ударить на Турок, и тогда он, Суворов, сделается ослушником против своей воли. Так на самом деле и произошло.
Русско-турецкая война 1787-1791. Карта
Видя, как Русские действуют осторожно и опасливо, Турки набрались смелости и стали делать частые вылазки. В конце июля [1788] 2000 человек вышли из крепости, пробрались лощинами незаметно вперед и ударили на войска Суворова. Суворов находился налицо; схватив на первый раз один батальон, он встретил Турок, потом подоспел другой батальон и сломил их. Турки побежали, за ними погнались Русские; бой снова загорелся под одним из очаковских укреплений, и в эту сторону потянулись турецкие значки со всей крепости. Упорно бились тут обе стороны; Турок все прибывало, а к Суворову подмоги Потемкин не присылал. Пришлось отступать, тем паче, что Суворов был ранен в шею и сдал начальство другому. Распорядиться этим делом по-суворовски не сумели; батальоны вышли из-под огня в беспорядке и понесли большую потерю: у нас сосчитано убитых и раненых больше 350 человек.
Потемкин впал в сильное негодование и даже бешенство; не хотел Суворова видеть, не отвечал на его письма и пожаловался на него Государыне. А пришли он к Суворову вовремя хорошую подмогу, так с Очаковым мог бы в тот день и покончить. Но у Потемкина не хватило на это ни доброй воли, ни военного глазомера.
Рана Суворова требовала ухода и лечения, так что он уехал в Кинбурн, Вслед затем к одной беде подоспела и другая. В Кинбурне, по оплошности коменданта, взорвало артиллерийскую лабораторию, где снаряжались порохом бомбы. Взрыв был такой сильный, что густая туча порохового дыма нависла над Кинбурном, и ясный день превратился почти в ночь. Все были в смятении и ужасе, убито 80 человек, испорчено много домов. В комнату, где находился Суворов, влетела бомба, разорвалась, своротила часть стены и разбила кровать; щепою ранило Суворова в лицо, грудь, руку и ногу. Он выбрался на лестницу, но так как и она была разворочена, то спустился вниз по перилам. Отсюда перенесли его в поле и сделали там перевязку.
Подошла зима. Суворов поправлялся тихо, а дела под Очаковым шли еще тише. У Турок оставалось мало бомб и ядер, так что они стреляли редко, вылазки им не удавались, в крепости вспыхивали частые пожары, но Потемкин все ждал. Потом завернули жестокие морозы, за 20 градусов; русские солдаты коченели в землянках и терпели нужду в продовольствии, в одежде, в топливе. Умирало все больше и больше; от одной стужи убывало в день по 30 и по 40 человек; лошади падали сотнями. Потемкин наконец решился штурмовать крепость и сделал это 6 декабря [1788 года], при 23-х градусном морозе. Штурм был недолгий, но кровавый. Убитых и раненых с русской стороны насчитано около 3,000, перебито и взято в плен Турок больше, чем вчетверо. Может статься, полегло бы столько народу и в то время, когда Суворов вызывал Потемкина на штурм. Но зато остались бы в живых все те, что перемерли в 4-месячную трудную осаду от стужи, бескормицы и неприятельских ядер и пуль. А их было гораздо больше.
Штурм Очакова, 1788. Картина Я. Суходольского, 1853
Императрица была в это время нездорова; от радости, что Очаков наконец взят, она выздоровела. Широкой рекой полились от неё награды. Потемкину пожалованы орден Георгия 1-го класса с брильянтовою звездой, усыпанная брильянтами шпага и 100,000 рублей. Не забыт был и Суворов, хотя он продолжал жить и лечиться в Кинбурне; он получил богатое брильянтовое перо в шляпу. Вскоре он переехал на житье в Кременчуг и явился к Потемкину, но тот не захотел его видеть. Это обещало Суворову мало хорошего впереди.
По книге дореволюционного историка А. Петрушевского «Рассказы про Суворова». Предыдущая статья - Битва при Кинбурне. Следующая статья - Битва при Фокшанах.
