После Фокшанского сражения Суворов хотел идти дальше вперед, но без дозволения Потемкина не посмел и вернулся на свое прежнее место. Отсюда он наблюдал за Турками, собирал о них слухи, вести и по собранным сведениям старался угадать турецкие замыслы. Ему показались, что неприятель готовится нанести новый удар; поэтому он продвинулся вперед, к Пуцени, и приказал делать беспрестанные разведки во все стороны.

Военная сметка Суворова была верна: 6 сентября [1789], ночью, прискакал к нему гонец от [союзного русским командующего австрийским войсками] принца Кобургского с просьбой – идти на подмогу, потому что, по извещениям шпионов, Турки огромной силой валят прямо на него. Суворов однако усомнился, не отводят ли Турки глаза, чтобы ударить совсем с другой стороны? Он приготовился выступить в поход, но выжидал новых, верных вестей. Без малого через сутки приспел новый гонец; принц умолял скорее идти, ибо Турки находятся от него в 4 часах пути и на завтра надо ожидать боя. Суворов увидел, что напрасно потратил время и в полночь выступил.

Тяжкий выпал Русским поход. Ночь была черная; дорога что дальше, то хуже; пошел дождь, а потом разразилась буря; переправы через реки были частые. В одном месте Австрийцы навели понтонный моет не там, где было приказано, так что Русским пришлось идти лишних 15 верст. В другом месте наведенный мост разорвало вздувшеюся от ливня водой; измученная походом пехота стояла и ждала по колено в грязи, под потоками дождя. А самому Суворову было и того хуже: потерянные в Пуцени сутки не давали ему покоя. Он до того опасался не поспеть к Кобургу вовремя, что даже выздоровел от лихорадки, которая жестоко мучила его в Пуцени. А под конец похода Суворов совсем успокоился: получая от принца частые вести, он увидел, что неприятель, на свою голову, нисколько не торопится. Будь Суворов на месте турецкого главнокомандующего, Австрийцам бы несдобровать.

Русско-турецкая война 1787-1791

Русско-турецкая война 1787-1791. Карта

 

Рано утром 10 сентября Австрийцы радостно встретили передовую русскую конницу, а к полудню подошел и весь отряд. Суворову тотчас же поставили шатер и навалили туда сена; он лег на сено и принялся обдумывать будущий бой. Приехал к нему принц Кобургский; услышав его голос, Суворов выскочил из палатки, обнял принца, несколько раз поцеловал и потащил за собой на сено. Суворов принялся передавать ему свои мысли. Он говорил, что надо идти Туркам навстречу; что если они тянут время, значит, поджидают подмоги. Кобург качал головой и не соглашался, указывая на то, что Турок вчетверо больше, чем союзников. Суворов возражал, что этого бояться нечего; что у Турок нет правильного строя, нет порядка, стало быть многолюдство их только увеличить путаницу. Но Кобург все сомневался и не решался. Тогда Суворов в сердцах сказал, что если Австрийцы не согласны идти вперед вместе с Русскими, то пойдут одни Русские. Честь не позволяла принцу Кобургскому допустить этого, а потому он волей-неволей согласился с Суворовыми

Суворов взял несколько офицеров, партию казаков и отправился вперед, к реке Рымне, за которой стояли Турки. Тут он взлез на дерево, осмотрел всю местность, насколько глаз хватало, и поехал к принцу. Сообщив ему все, что заметил, он отправился спать, ибо несколько ночей провел без сна.

Когда зашло солнце, войска тронулись и пошли в тишине, чтобы Турок не поднять на ноги раньше времени. Не слышно было ни сигналов, ни команды. Перешли две реки вброд и построились в такой же боевой порядок, как при Фокшанах. За рекой Рымной Русские взяли круто вправо, а Австрийцы наискосок – вперед и вправо; промежуток между союзными корпусами занял [полковник] Карачай [с австрийскими гусарами]. Турки расположены были в нескольких лагерях; в том, на который шел Суворов, насчитывалось их 12,000. Как только заметили они союзников, то выслали на них конницу, а потом открыли огонь. Суворов велел прибавить шагу. Бойко шагали его батальоны по бурьяну и кукурузе, но вдруг наткнулись на преграду: поперек пути тянулась глубокая лощина и через нее вилась только одна дорога. Войска остановились; Турки усилили огонь, в рядах явилось как будто колебание. Но Суворов не дал времени раздумывать. Он велел правому флангу спускаться; Фанагорийские гренадеры мигом это исполнили, поднялись потом наверх и разом захват или турецкую батарею. За ними следом стала переводить овраг остальная пехота, а кавалерия обогнула овраг.

Турки не дремали: примчалось 4000 турецкой конницы, подвезя на своих конях до 3000 янычар. Русская кавалерия была опрокинута и янычары бешено ударили на гренадер в ятаганы. Но Суворов следил за боем зорко; он придвинул подмогу, и Турки попали под перекрестный огонь. С полчаса они упорствовали, возобновляя атаки, но наконец ударились в бег без оглядки, по два всадника на коне. Лагерь их был занят; Турки рассеялись в разные стороны.

Александр Суворов

Александр Васильевич Суворов. Портрет работы Д. Левицкого, ок. 1786

 

Тем временем из большого турецкого лагеря, на который шел принц Кобургский, отделилась громадная масса конницы, в 15 или 20,000 коней, бросилась в промежуток между Русскими и Австрийцами и с дикими криками налетела на тех и других. Удар был ужасный, но отбит; за ним последовал другой, третий и так дальше. Особенно яростно били Турки в русские каре, но бравые, умелые войска были как будто стальные: ничем нельзя было их донять. Храбрости войск помогало и искусство предводителя: Суворов то передвигал каре, так что Турки попадали под перекрестные выстрелы, то вдруг напускал на неприятеля конницу, особенно Карачая. Истомились Турки в напрасных усилиях, отхлынули и понеслись назад.

Истомились и союзники; надо было перевести дух. Суворов, взяв первый турецкий лагерь, мог теперь помогать Австрийцам в атаке на второй, а потому повернул в их сторону и, перед новым боем, велел своим войскам отдохнуть. Прекратили бой также Австрийцы и даже Турки, до того все устали. Но нельзя было отдыхать долго, ибо впереди у них много еще оставалось дела. Через полчаса они снова поднялись. Суворов тем временем проехал вперед и осмотрел тамошние места. По опушке леса, куда Австрийцы вели атаку, тянулись главные силы Турок за длинным окопом, который не был еще окончен; на левом его фланге, поодаль от Австрийцев и ближе к Русским, находилась деревня Бокса. На эту деревню Суворов и повел свои войска, а Австрийцы пошли на главные силы Турок.

Тысяч сорок бросилось на Австрийцев; удары следовали один за другим без перерыва. Австрийцы держались храбро, но неприятельские нападения становились все чаще и злее, и отбитые толпы сейчас же заменялись свежими. Становилось жутко; принц Кобургский посылал офицера за офицером к Суворову, чтобы скорее примкнул к Австрийцам. Но Суворов не мог еще этого сделать: он шел на Боксу под сильным огнем артиллерии и под налетами конницы. После больших усилий и потерь, Бокса была наконец взята. Суворов двинулся на окопы, что атаковали Австрийцы, на полном марше раздвинул свои каре, поместил между ними конницу и примкнул свои войска к австрийским. Самое трудное дело было сделано; оставалось нанести последний удар.

Суворов послал к Кобургу сказать, каким именно способом надо атаковать. Принц на все согласился. Под учащенным огнем турецких батарей союзники пошли вперед и когда подошли сажен на 300 к окопам, конница из интервалов бросилась во всю прыть на Турок. Пехота пошла за нею, ускорив шаг. Янычары оторопели от необычной конной атаки на окопы, но потом пришли в себя и стали яростно обороняться. Пока союзная конница с ними справлялась, подоспела пехота с грозными раскатами «ура». Началась страшная резня, а за нею беспорядочное бегство Турок.

Сражение при Рымнике, 1789

Битва при Рымнике 11 (22) сентября 1789

 

Теперь были взяты два лагеря; за ними хотя оставались еще и другие, и из них один самый большой, но победа была уже выиграна, ибо Турки пали духом и бежали без оглядки. Их главнокомандующий, великий визирь, был болен в это время изнурительной лихорадкой и потому ездил в коляске, но когда дело повернулось худо, пересел на коня. Он уговаривал свои войска держаться твердо, подымал священную мусульманскую книгу, Коран, даже приказал артиллерии стрелять по беглецам. Ничто не помогало; Турки бежали в смертном ужасе. За ними упорно гналась союзная конница, била их безотпорно и беспощадно. На много верст поле было почти сплошь покрыто турецкими телами, кроме того очень много беглецов потонуло в находившейся на пути реке Рымнике.

Принц Кобургский с огромной свитой приехал к Суворову; оба они молча бросились друг другу на шею и крепко обнялись. С этого дня принц стал называть Суворова своим «несравненным учителем». Русские и Австрийцы обращались друг с другом как друзья и братья. Суворов опять похвалил перед всеми Карачая и так заполонил его сердце, что тот целый день не отходил от него ни на шаг. На другой день был отслужен благодарственный молебен; войска русские построились покоем [буквой П], и каждый солдат, по приказанию Суворова, запасся зеленой веткой. После молебна Суворов держал речь, говорил о чести и славе, которые войска вчера заслужили, и потом велел каждому увенчать себя победной веткой. Не только Русские, но и Австрийцы смотрели на него, как на героя; между австрийскими солдатами прошло меткое ему прозвище – «генерал Вперед». И подлинно, именно Суворов показал им как надо бить Турок. Еще в прошлом году этот самый великий визирь побил Австрийцев дважды на голову, а ныне бежал, будучи вчетверо сильнее числом.

Союзников было под Рымником действительно вчетверо меньше, чем Турок; они пришли сюда в том же числе, как под Фокшаны, а Турок собралось больше 100.000. У них побито, переранено и забрано в полон не меньше 15,000; досталось победителям 100 знамен, 80 орудий, целые стада скота, несколько тысяч повозок с разным добром. Союзники потеряли людей не в пример меньше, может быть неполную тысячу.

Велика была радости Потемкина. Он и прежде говаривал, что Суворов один стоить 10,000 человек, а теперь должен был цену эту поднять еще выше. Государыню рымникская победа привела в восторг. Отслужен благодарственный молебен при 101 выстреле, архиереи говорили поздравительные речи, Екатерина прочитывала близким людям письмо от Суворова к его дочери. Зато и награды она пожаловала такие, каких еще не бывало. Суворов получил графское достоинство с прозванием Рымникского, орден Георгия 1-го класса, богатую шпагу и брильянтовый эполет. По словам Государыни «целая телега с брильянтами была накладена», однако прибавлен еще перстень Брильянтовую шпагу Екатерина пожаловала также принцу Кобургскому. Австрийский император произвел Кобурга в фельдмаршалы, а Суворова сделал графом Священной Римской империи. Суворов не ожидал таких великих и богатых милостей и чуть не умер от радости, как сам говорил. Особенно дорожил он Георгием 1-го класса, потому что этот орден жалуется только за военные заслуги.

Турецкая армия рассыпалась с Рымника в разные стороны, так что можно было идти к Балканам и окончить войну в этом году. Суворов и просил у Потемкина подмоги, чтобы перейти Дунай и идти дальше. Но Потемкин не согласился, ему это было не по силам: он не имел и малой доли решимости и военных дарований Суворова.

 

По книге дореволюционного историка А. Петрушевского «Рассказы про Суворова».

Читайте на нашем сайте обобщающую статью Русско-турецкие войны