Как ни торопился Суворов [после битвы на Треббии] идти на [французскую армию] Моро, в приморскую страну, называемую Генуэзской Ривьерой, но не мог изготовиться скоро. То одно не было готово, то другое не поспело, да еще пришлось ждать войска барона Края из-под Мантуи. Наконец 30 июля они пришли под Александрию, и общее наступление было назначено на 4 августа [1799]; но Французы упредили.

В последнее время французская армия в Италии была увеличена, и ей дали нового главнокомандующего, генерала Жубера, а Моро переместили в другую армию. Жубер был человек молодой, очень даровитый, просвещенный и храбрый. В какие-нибудь 7 лет он сделался из рядового солдата главнокомандующим; вся французская армия его знала и любила. Он приехал в Италию прямо из-под венца, сказав своей молодой жене, что вернется или победителем, или мертвым. Остался при армии на короткое время и Моро, чтобы на первых порах помочь товарищу.

Итальянский поход Суворова. Карта

Первым делом Жубер собрал военный совет, и хотя голоса на совете были поданы самые разноречивые, но он решился идти вперед, не выходя однако из гор. А Суворов в это же время положил – выманить неприятеля из гор и подавить его своим числом на равнине. Августа 3-го [1799], с раннего утра он был уже на коне, разъезжал по войскам, указывал на Французов и говорил, что надо их выманить в чистое поле и побить, а если не пойдут, то забраться к ним в горы и там побить. Потом он поехал вперед, с одним казаком, высматривать неприятеля; его сейчас узнали по необычной одежде: был он в рубахе и полотняном исподнем платье. Посыпались пули, и стала собираться французская конница, так что великий князь [Константин Павлович] послал вперед драгун, но Суворов скоро сам повернул назад. Он не сомневался в победе, был очень весел, даже написал немецкие стихи и послал их [союзнику русских, австрийскому генералу] Меласу.

Однако прошел весь день, а Французы не думали спускаться с гор. Суворов положил атаковать их в горах. Он созвал военный совет; Австрийцы были против мысли Суворова, потому что неприятель стоял на очень крепких местах, и сбить его оттуда они считали делом несбыточным. Однако Суворов настаивал, говоря, что Французов мало, что в последнее время были они постоянно биты, а потому душой ослабли. Австрийцы согласились, и Суворов был этим очень доволен, потому что созывал он совет только для того, чтобы все так же уверовали в победу, как верил он сам.

Позиция Французов была в самом деле почти неприступная. Она тянулась между двух рек по гребню невысоких, но крутых гор, скат которых был перерезан вдоль и поперек заборами, изгородями, канавами и усеян виноградниками, садами и разными строениями. Посредине этой местности, у самой подошвы гор, лежал городок Нови, обнесенный высокою каменною стеной. – Французов насчитывалось всего 35,000 человек.

Суворов решил атаковать неприятеля с левого его фланга и поручил это барону Краю. Левее Края, против Нови, стоял Багратион и позади его Милорадович, а в резерве, несколько верст позади, – Мелас и русский генерал Дерфельден, который прибыл в Италию вместе с великим князем. У всех их насчитывалось 51,000, да кроме того, еще дальше позади, стояло 13,000 Розенберга и Алкаини, для осады Тортоны и оберегания тыла.

Жубер видел со своей высокой позиции всю союзную армию как на ладони и мог ее сосчитать в зрительную трубку почти без ошибки. До него дошли еще раньше слухи, будто Мантуя взята, но он тогда не верил, а теперь увидел, по войскам Края, что это правда. Его взяло раздумье, и он созвал военный совет. Большинство советовало в бой не ввязываться и отступить до прибытия подмоги. Жубер не решался, на него напало беспокойство и даже уныние. Так прошло 3 августа; весь этот день он утешал себя тем, что авось Суворов одумается, не полезет на французскую крепкую позицию и отступит сам. Однако спустилась ночь, а Суворов не уходил, и Жубера взял страх.

Не занималась еще 4 августа заря, как барон Край тронулся на Французов. Затрещала ружейная перестрелка, передовые французские эскадроны были сбиты мигом. Жубер поскакал на выстрелы, бросился к застрельщикам и сейчас же был убит пулей наповал. Главное начальство над армией принял опять Моро. Он послал на правое крыло за подкреплением; завязалась упорная борьба, и Французы отстояли свои места, а Австрийцы отступили, но в полном порядке.

Край не раз посылал к Багратиону с просьбой – атаковать Французов у Нови, чтобы оттянуть их от него, Края; но Багратион не смел этого сделать, потому что в приказе сказано было совсем иное. Он послал к Суворову за приказанием несколько офицеров, одного за другим, но они не возвращались. Багратион поскакал сам, наехал на кучку офицеров и увидел тут Суворова. Он лежал на земле, закрывшись плащом, и спал, или прикидывался, что спит. Как только Багратион сказал кому-то несколько слов, Суворов вскочил, протер глаза, сказал, что заснул крепко и принялся спрашивать, как идет дело. Узнав про неудачу Края, Суворов послал ему приказание – повторить атаку, приказал и Багратиону атаковать в то же время.

Багратион пошел прямо на Нови и под сильным перекрестным огнем дорвался до города, но встретив высокую каменную стену, взял вправо и стал городок огибать. Французы стреляли из-за изгородей, кустов и строений, да вдобавок атаковали Багратиона из Нови сбоку. Багратион отбился и пошел было опять вперед, но люди его валились в таком множестве от французских пуль и картечи, что он, скрепя сердце, велел отходить назад. Суворов приказал Милорадовичу и резерву Дерфельдена пособить Багратиону, ударив на Французов левее Нови. Милорадович атаковал в одно время с Багратионом; но Французы опять отбились и даже зашли Русским во фланг справа и слева. Багратиону и Милорадовичу становилось худо, но в это время показались войска Дерфельдена, которые спешили бегом на выручку своих.

Битва при Нови (1799). Картина А. Коцебу

Линия русских войск двинулась вперед в большом порядке, как на ученье. Удар был такой сильный и дружный, что Французы не выдержали и отретировались на самый верх горы. Русские повалили дальше, но шли недолго, ибо Французы не подавались ни на шаг и били на выбор. Пришлось опять отойти назад, устилая свой путь целыми рядами. Дерфельден повторил атаку, – опять неудача; повел он войска в третий раз – то же самое. Итальянское солнце жгло как огнем, солдаты падали от усталости и жажды, легко раненые умирали от изнурения. Суворов велел прекратить атаки.

Он был все время тут, на лицо, под пулями и картечью. То он подъезжал к опрокинутому батальону и хвалил солдат, что заманивают Французов, а потом поворачивал батальон и говорил: «теперь вперед, ребята, и хорошенько их». То провожал он батальон вперед, приговаривая: «не задерживайся, иди шибко, бей штыком, колоти прикладом, ух, махни, головой тряхни!». Однако Французы все-таки отбивались, а Русских валилось все больше. Суворов слез с коня и, катаясь перед фронтом по земле, кричал в глубокой скорби: «ройте мне могилу, я не переживу этого дня». Он не боялся быть побитым, потому что было у него в резерве еще довольно свежего, не истомленного войска; но не мог вынести стыда, что его воспитанники, дети, чудо-богатыри не в силах сломить неприятеля и бегут пред ним, – как всякие другие, не-суворовские солдаты.

Бой затих по всей линии, потому что и все атаки барона Края были тоже отбиты. Меласу было послано еще раньше приказание – идти вперед, но он на этот раз сам догадался и приказание получил уже в пути, так что к двум часам пополудни прибыл и занял место левее Дерфельдена. Розенберг остался назади, Суворов его не тронул, приберегая на новые случаи. Войска отдохнули до 3 часов и потом разом тронулись на неприятеля.

Французы встретили союзников страшным огнем, осадили Меласа назад, захватили у него в плен одного генерала и две пушки. Но в это время Русские прорвались в Нови и показались на самом верху. Победа была одержана, неприятель стал думать только о том, как бы поздорову уйти. Это было очень трудно, ибо один путь был отрезан, к другому Русские двинулись уже от Нови, а третьего не было. Бедственное было отступление; с лихвой наверстали тут Австрийцы и Русские бывшие неудачные атаки. Целыми батальонами Французы сдавались или разбегались; рытвины, овраги, скаты гор – все было усеяно бегущими, умирающими и мертвыми. Недаром Суворов не любил ретирад: много народа на них гибнет, гораздо больше, чем на поле сражения.

Как только победа стала несомненна, Суворов велел Розенбергу идти к Нови, а сам остановился в каком-то домике на отдых. Жара держалась еще сильная, все окна были настежь; у двери стоял казак с обнаженной саблей. Суворов ходил широкими шагами по комнате, в рубашке и коротком исподнем платье, весь в поту и в пыли. Ввели к нему офицера, присланного от Розенберга со спросом – где войскам у Нови стать. Суворов поговорил с ним и потом спросил, заложены ли мины под Тортоной, т.е. под крепостью, где войска Розенберга стояли. Офицер сказал, что не знает. Суворов отскочил от него как ужаленный и закричал: «немогузнайка, опасный человек», а потом стал бегать по комнате в беспокойстве и строить разные гримасы. Только минут через десять причудливый старик успокоился и сказал виноватому офицеру: «ты должен знать все, будь вперед осторожнее».

Стояла уже ночь и войска отдыхали, как вдруг раздалась в Нови ружейная пальба, потом замолкла, потом опять возобновилась. Войска поднялись на ноги и стали в ружье; один батальон пошел к Нови. Оказалось, что в городке осталось несколько сот Французов, что они напали вместе со многими горожанами, своими сторонниками, на русский караул и вырезали его почти весь. Прибывший батальон ворвался в город и переколол Французов; при этом были взяты приступом дома, где они укрывались, попавшиеся под руку горожане пришиблены или переколоты, а имущество разграблено и уничтожено. Прискакал Суворов и остановил это самовольство.

Так закончилось сражение при Нови. Оно отличалось особенным упорством; сам Суворов говорил, что не видал еще такого жестокого дела. Оттого и потери были большие. У союзников выбыло из строя 8,000 человек, у Французов около 11,000, да несколько тысяч разбежалось. Кроме того, союзникам достались 4 французских знамени и 38 орудий; всей же артиллерии у них было 40 пушек,

Сражение при Нови наделало во всей Европе много шума. В Вене старались однако же не очень выказывать радость, потому что Суворова тамошние власти недолюбливали и баловать его не хотели. В Петербурге все пришли в восторг, и Суворовского посланца носили чуть не на руках; сам Государь оказывал ему особенное внимание и засыпал милостями и наградами. Не было также конца монаршим милостям к Суворовской армии; никто мало-мальски достойный не был обойден, и кроме того были пожалованы награды огульные. Суворову Государь придумал награду, которая пришлась старому воину очень по душе. Отдан был приказ, чтобы все войска, даже в присутствии Государя, отдавали Суворову воинские почести, присвоенные уставом только особе Императора. «Достойному – достойное», – написал Государь при этом Суворову. Но более всего отозвалось сражение при Нови во Франции. Все были ошеломлены, ярость и негодование не знали меры и били ключом всюду – в правительстве, в общественных собраниях, в газетах. Оскорбления и даже ругань так и сыпались на генералов, особенно на Моро и на Жубера; не пощадили даже вдову Жубера. Очень солон пришелся Суворов Французам.

А ему вместо радости пришлось переносить горе. Так как войска были истомлены совершенно, то в погоню за Французами пошли только легкие партии. Розенберг тронулся утром 5 числа, а после него должны были идти все остальные. Но по распоряжению из Вены, продовольствием войск ведал Мелас; он объявил Суворову, что нет ни харчей, ни вьючных мулов для горного похода, хотя ему был отдан об этом приказ две недели назад. Нечего делать, Суворов велел заготовить все нужное теперь, чтобы побить Французов без остатка хоть попозже. Но на другой день прибыли к Меласу и другим австрийским генералам из Вены повеления, которыми указывалось делать совсем другое. Суворов остался на месте; Французам помогли [австрийский министр] Тугут и гофкригсрат. Такова была судьба Суворова в эту войну; но впереди его ожидало кое-что еще хуже.

По книге дореволюционного историка А. Петрушевского «Рассказы про Суворова». Предыдущая статья – Битва на Треббии. Следующая статья – Лагерь Суворова в Асти. Читайте также материал Итальянский поход Суворова.

Другое изложение тех же событий – см. в статье Битва при Нови (1799).