Влияние христианства на русских славян началось задолго до эпохи Владимира Святого. Есть известие, что Приазовская Русь частично обратилась к христианству уже в 60-х гг. IX века и что первая русская епархия была установлена патриархом константинопольским Фотием в 867 г. в Тмутаракани.
В Киевскую Русь христианство проникло уже в первой половине X века. Из договора Игоря с греками (945 г.) мы узнаем, что в это время среди киевских варягов было много христиан, и что о Киеве была христианская церковь св. Ильи. После смерти Игоря его вдова и правительница государства великая княгиня Ольга сама приняла христианство (ок. 955 г.), и некоторые члены княжеской дружины последовали ее примеру.
Внук Ольги Владимир Святославич, занявший киевский престол в 980 г. после своего старшего брата Ярополка, погибшего в междоусобной войне, первоначально был ревностным язычником. Он поставил в Киеве близ княжеского двора кумиры языческих богов, которым киевляне приносили жертвы, иногда даже человеческие. Начальная летопись рассказывает, что в 983 г. в Киеве разъяренная толпа язычников убила одного варяга-христианина и его юного сына, которого он отказался отдать в жертву ложным, языческим богам; это событие произвело большое впечатление на князя и на киевское население, и вопрос о перемене религии явно стал на очередь.
По рассказу летописи, многие религиозные посольства посещали двор киевского князя и предлагали ему принять их веру: «немцы» (католики) от папы, болгары (мусульмане), хазарские евреи, наконец греческий «философ» проповедь которого произвела на Владимира особенно сильное впечатление. Вскоре после этого Владимир, по совету своей дружины, послал своих послов для испытания вер в различных странах. По возвращении послов Владимир снова собрал бояр и «старцев» и предложил послам рассказать о том, что они видели в разных странах; послы с особым восторгом рассказывали о виденном ими православном богослужении в константинопольском кафедральном храме св. Софии – «не свемы (не знаем), на небе ли семы были, или на земли: несть бо на земли такого вида, ни красоты такоя»...
Владимир, по совету бояр, решил принять греческое христианство и вскоре крестился сам и крестил киевлян. Подробности этого великого события не вполне ясны, и мы не можем здесь касаться связанных с ним спорных вопросов. Бесспорны главные факты: поход Владимира на греческий город Корсунь (Херсонес) в Крыму; крещение его (в 988 или 989 году) и женитьба его на греческой царевне Анне. Возвратившись в Киев с греческим и южнославянским (болгарским) духовенством, Владимир крестил киевлян на берегах Днепра и его притока Почайны и сделал христианство господствующей религией своего государства. Кумиры старых богов были ниспровергнуты и затем сожжены или брошены в реку. На их местах были построены христианские церкви.
Затем Владимир «нача ставити по градам церкви и попы и люди на крещение приводити по всем градом и селом». Первоначально христианство распространялось преимущественно по линии Днепра – Волхова; есть известие, что в Новгороде новая вера встретила сопротивление язычества, которое было подавлено силою. К востоку от великого водного пути, в области Оки и верхней Волги, христианство распространялось медленно, и в Ростовской земле проповедники новой веры долго встречали ожесточенное сопротивление язычников. Конечно, и по принятии христианства старые языческие верования не сразу были забыты народом, – их воспоминания и пережитки сохранялись в народе в течение долгих веков и, соединяясь и переплетаясь с новыми верованиями, образовали пеструю смесь так называемого «двоеверия» – предмет постоянных обличений православного духовенства.
Памятник князю Владимиру в Севастополе
Проникая постепенно в душу и в быт русского общества, христианство, с его учением о любви и милосердии, производило глубокую нравственную перемену. Перемена эта прежде всего сказалась в самом княжеском роде, точнее в лучших его представителях. Сам Владимир, бывший в молодости развратным и жестоким, совершенно переродился после крещения. По рассказу летописи, он не только любил и угощал дружину свою (устраивая для нее свои знаменитые пиры), но глубоко проникся идеей христианской помощи ближним и благотворительности в отношении всех нуждающихся в помощи; он раздавал бедным обильную милостыню из княжеской казны. Князь жил, по рассказу летописца, «в страхе Божий» и до того проникся чувством гуманности, что не решался даже казнить разбойников, и на вопрос епископов, почему он не казнит их, ответил: «Боюся греха».
Можно, конечно, думать, что летописец идеализирует образ Просветителя Руси, однако должно принять во внимание, что и в памяти народной Владимир остался щедрым и ласковым князем, тем Владимиром Красное Солнышко, которого воспевают и прославляют многочисленные русские былины.
