157. Развитие греческой историографии

В греческой историографии также произошли перемены, отразившие на себе общее изменение идей. До V в. историю у греков заменяли большею частью мифологические предания, которые, однако, рано стали возбуждать недоумение своими противоречиями и невероятностями. Уже во второй половине VI в., т.е. перед началом персидских войн, так называемые логографы, занимавшиеся изложением событий прошлого, отбросив стихотворную форму преданий, писали прозою и принимали из мифов только то, что им казалось более вероятным. К преданиям старины они стали присоединять изложение событий своего времени или недалекого прошлого, а также рассказывать о том, что видели своими глазами в чужих странах, которые им приходилось посещать. Наиболее замечательные логографы в эпоху, предшествовавшую персидским войнам, жили в Ионии, и один только Милет прославился несколькими писателями такого рода. Событиями персидских войн были вызваны первые попытки уже настоящей истории.

158. Геродот

«Отец истории», Геродот был родом из Галикарнаса, одной из дорийских колоний Малой Азии, и родился незадолго до нашествия Ксеркса на Грецию. Отличаясь большою любознательностью, он объехал множество стран, побывав во время своих путешествий, кроме земель, населенных греками, и в Египте, и в Финикии, и на берегах Понта, и даже в отдаленном Вавилоне, что и дало ему возможность описать в качестве очевидца современный ему Восток. Кроме того, он читал и изучал сочинения логографов и пользовался рассказами современников описываемых событий. Одно время (около 430 г.) Геродот жил в Афинах, где приобрел права гражданства и где, по преданию, публично читал отрывки из своего труда во время Панафиней. (Есть предание и о чтении Геродотом своей истории на олимпийских играх). Предметом исторического труда Геродота были персидские войны до битв при Платеях и Микале, вставленные в широкую рамку рассказов о событиях из жизни других народов. В своем общем взгляде на исторические события Геродот стоял вполне на точке зрения вмешательства богов в дела людей, а потому был далек от мысли объяснять связь между событиями чисто естественным образом. Геродота одушевляли сознание превосходства греческой свободы над рабством варваров и любовь к политическому равенству, но он разделял еще старые суеверия своего народа – веру в вещие сны, в предзнаменования, в предсказания оракулов и т. п.

Геродот

159. Фукидид

Вторым великим историком и даже величайшим историком всей древности был афинянин Фукидид. Он был на четверть века моложе Геродота и уже принадлежал к поколению, которое прошло через школу риторического и философского просвещения времен Перикла. Предметом своего исторического труда Фукидид сделал главное событие своей эпохи – большую войну между Афинами и Спартою, которая началась еще при жизни Перикла и получила название Пелопоннесской (431–404). Он сам участвовал в этой войне и даже был стратегом, но после одного несчастного похода должен был оставить родной город и жить в изгнании, пока окончание войны не позволило ему вернуться в Афины. Предвидя важность этой борьбы, Фукидид с самого же её начала стал записывать совершавшиеся события, тщательно проверяя рассказы о том, чего не мог видеть собственными глазами, но ему не удалось довести свой исторически труд до конца. Фукидид уже сознательно остерегался всякого баснословия, находя, что хотя оно и занимательно, но фактическая истина в истории дороже всего. С другой стороны, он не прибегал и к мысли о сверхъестественном вмешательстве богов для объяснения совершавшихся событий, стараясь выводить события из сознательной деятельности людей в зависимости от их характеров и тех положений, в какие сами они были поставлены. Геродот обращался больше, как поэт, к чувству своих читателей, Фукидид, подобно философу, действовал преимущественно на их ум. Мысли и настроения исторических лиц он старается объяснить, влагая в их уста мастерские речи, на которых сказалось влияние современного ему ораторского искусства. Историку Пелопоннесской войны пришлось быть свидетелем упадка своей родины, и главную причину этого он усматривала в том направлении, какое приняла афинская демократия, сделавшаяся орудием честолюбивых демагогов.

Фукидид

160. Критика слабых сторон афинской демократии

В отрицательном отношении к демократии сходились между собою, таким образом, и комик Аристофан, и историк Фукидид, как ни различно было их отношение к новому образованию. В их нападках было не мало преувеличений (особенно у Аристофана) и политического предубеждения сторонников партии, противной демократическому строю (даже у правдивого Фукидида), но зато и многие слабые стороны афинской демократии были отмечены ими верно. Главная беда заключалась, однако, не в новом образовании и не в самом государственном устройстве, а в том, что афинские граждане были в сущности привилегированными меньшинством, которое жило на чужой счет, распоряжалось по своему произволу судьбою населения других городов, отвыкало от производительного труда ради исключительного занятия политикой, судебными процессами, развлечениями, а между тем в общем оставалось довольно невежественным и легко подчинялось влиянию умевших ему льстить демагогов. Все эти слабые стороны афинской демократии и проявились после Перикла в эпоху Пелопоннесской войны.