Иудея при Хасмонеях и религиозное распадение народа израильского
(начало)
(К источникам, перечисленным нами на 485‑ой странице I‑го тома, присоединяются для этого периода истории народа иудейского две первые Книги Маккавейские. Из новейших исторических трудов назовем: Reuss, Geschichte der heiligen Schritten Alten Testaments. Braunschweig, 1881; Wellhausen, Die Pharisäer und die Sadducäer. Greifswald. 1874; Lucius, Der Essenismus. Strassburg. 1881; Holtzmann, Judentum und Christentum. Leipzig. 1867).
1. Владычество Птолемеев. Иудейско‑эллинистическая религиозная литература.
Иудея под властью Птолемеев
Финикия, Иудея и другие области, получившая теперь общее имя Палестины, долго были предметом войн между Птолемеями и Селевкидами; та и другая династия дорожили этою страной, как путем из Азии в Африку. По географическому положению, она составляла часть Сирии, но была необходима для Птолемеев по их политическим расчетам: она давала им доступ к собственной Сирии и Евфрату. По смерти Антигона, Палестина сто лет оставалась египетским владением. Три первые Птолемея держали ее в повиновении при помощи воинственных арабских племен, живших на восточной границе её, но оставляли неприкосновенными прежние учреждения иудейского народа; он сохранял свое теократическое правительство, продолжал жить по закону Моисееву и по своим обычаям. Египетские цари отдавали на откуп местным аристократам сбор податей и судебных штрафов и получали с первосвященника двадцать талантов серебра годичной дани; довольствуясь исправною уплатою этих сумм, они предоставляли иудеям религиозную и гражданскую свободу; делами страны управлял первосвященник, при содействии верховного совета семидесяти, Синедриона (Санхедрина). Сан первосвященника был наследственным в роде Садока по линии первородства; Синедрион состоял из священников, старшин и знатоков закона. Вместе с первосвященником он наблюдал за чистотою вероучения и нравственности, заведовал богослужением и администрациею и был верховным судилищем страны. Жертвоприношения и праздники совершались по‑прежнему. Единственными государственными доходами были подати в пользу храма и жертвенные приношения. Много иудеев поселилось в Александрии, Антиохии, других новых азиатских и африканских городах; они получили там права, равные с греческими и македонскими жителями, разбогатели, занимали правительственные должности, вели прибыльную торговлю. В больших городах по берегам Средиземного моря особенно развились их врожденные торговые способности, проявлению которых на родине мешала отдаленность её от путей всемирной торговли.
Греческие города в Ханаане и иудейские колонии вне Палестины
И на прибрежье Палестины, и вдали от моря возникло в александрийский период много греческих городов, из которых греческий язык, обычаи, учреждения распространялись в туземном населении; большею частью это были прежние опустевшие города, восстановленные греческими колонистами. Так например, еще Пердикка основал греческую колонию в опустевшей Самарии. На северной границе Дан стал греческим городом, который назывался Панеем (Paneas или Paneion), a при римлянах стал называться Цезареею (или Кесариею Филипповою (Caesarea Philippi). Пелла и Дион, стоявшие на востоке от Иордана, уж самыми именами показывают свое македонское происхождение. Древний Раббат‑Аммон стал при Птолемее II Филадельфиею, Ара-Моав стал Ареополем. В южной Финикии была у хорошей гавани основана Птолемаида и скоро сделалась большим торговым городом. Еще южнее возник город, называвшийся Башнею (фортом) Стратона; впоследствии сделался он знаменитым под новым именем Кесарии (или Цезарии, Ceasarea). Газа тоже была восстановлена и населена греческими колонистами. Таким образом, весь Ханаан был охвачен греко‑македонскими населениями, и греческая культура, идя из окраин в центр его, проникала в самый Иерусалим. С тем вместе, иудеи переселялись за границу, или добровольно уходили с родины по влечению выгоды, или были уводимы завоевателями; так и теперь отчасти добровольно, отчасти по принуждению очень много их переселилось в новые торговые города чужих земель. Кроме того, что в греческих городах Палестины и Сирии были иудейские колонии, образовались иудейские общины в Малой Азии на островах между Азиею и Европою: в Эфесе, Пергаме, Милете, Сардах, Лаодикее, Адрамиттии (Гадрумете), Галикарнассе, на Кипре, Крите, Эвбее, Косе и в других местах; в Александрии иудеи составляли две пятых части населения; в богатой Кирене и в других городах Пентаполя жили иудеи; держась своей веры, своих национальных законов и обычаев, они не смешивались с язычниками, но пользовались такими же гражданскими правами, как греки, и были уважаемы за свое богатство. Они повсюду составляли особые общины, имели своих правителей и судей, своих учителей и проповедников, собирались на богослужение в синагогах, подобных палестинским молитвенным домам. Даже в войсках полководцев Александра были иудеи и самаритяне. Но где бы ни жили иудеи, они оставались соединены религиозными узами с родною страной и иерусалимским храмом, из которого «исходил закон истинного Бога». Те жертвы, каких требовал закон Моисеев, могли быть приносимы только в иерусалимском храме; и все иудеи должны были платить подать в этот храм. Из дани и даров, получаемых Сионским храмом Иеговы от иудеев, живших в чужих странах, накоплялись в нем громадный сокровища, так что первосвященник Симон имел средства восстановить разрушенные стены Иерусалима, поправить сооружения, поддерживавшие фундамент храма, сделать для храма новый большой бассейн. Внук Сираха прославляет этого первосвященника: «Как величествен был он среди народа, при выходе из завесы храма! Как утренняя звезда среди облаков, как луна, полная во днях, как солнце, сияющее над храмом Всевышнего, и как радуга, сияющая в величественных облаках, как цвет роз в весенние дни, как лилии при источниках вод... Когда он принимал жертвенные части из рук священников, стоя у огня жертвенника, вокруг его был венец братьев, как отрасли кедра на Ливане, и они окружали его, как финиковые ветви». (Сирах, L, 5 – 14).
Но при сыне Симона, Онии, сирийцы подвергли храм осквернению, а при сыне Онии, называвшемся тоже Ониею, возник в Египте другой центр иудейского богослужения: сирийское гонение на иудеев, верных своей религии, затруднило посещение Иерусалима; потому в одной из городов Дельты, Леонтополе, был построен храм Иеговы и несколько времени пользовался у египетских израильтян почти таким же уважением, как иерусалимский.
Перевод 70 толковников
Греческий язык сильно распространился между иудеями, особенно в Египте; это произвело литературу, писанную на том наречии греческого языка, которое сложилось у иудеев. Первою литературной надобностью их было перевести священные книги с еврейского языка на греческий. Предание говорить, что удовлетворению этой надобности помог Птолемей Филадельф, любознательный и заботившийся об увеличении александрийской библиотеки, что он, по внушению Димитрия Фалерского (стран. 281), поручил комиссии, составленной из еврейских, по преданию, семидесяти двух ученых, перевести Пятикнижие Моисеево на греческий язык. Достоверно то, что прежде всего было переведено Пятикнижие, а потом, в последние столетия до нашей эры, были постепенно переведены остальные книги Ветхого Завета разными переводчиками, труды которых имеют очень неодинаковое ученое и стилистическое достоинство. Таким образом составился так называемый Перевод Семидесяти Толковников, пользовавшейся у египетских евреев величайшим уважением; он имел для них значение, равное с подлинником, и входил все больше и больше в употребление, по мере того, как уменьшалось между ними число людей хорошо знающих еврейский язык. Проявляется в этом переводе и желание сделать старинные еврейские священные книги доступными для понимания образованных греков, рассеять их предубеждения аллегорическим истолкованием выражений, которые могли бы казаться грекам несоответствующими философским учениям о боге, как существе духовном. Были даже делаемы попытки излагать некоторые части Священного Писания в формах старинной греческой поэзии. Явились пророчества Сивилл, написанные эпическим размером; во второй половине II века до нашей эры были составлены целые книги этих пророчеств.
Иудейская религиозная литература
В Иудее литература скоро стала ограничиваться сухою школьною ученостью, богословскими и юридическими трудами возникающего раввинизма; в Египте дольше сохранялась свободная литературная деятельность. Кроме канонических книг Ветхого Завета, были в Египте переведены на греческий язык и лучшие произведения позднейшей палестинской литературы. Те новейшие книги Ветхого Завета, который называются апокрифическими, сохранились только в греческом переводе, хотя они были вероятно все или почти все написаны на еврейско‑арамейском наречии; о некоторых из них это даже достоверно, – именно, о тех, которые занимают первые пять мест в следующем перечислении апокрифов. Погибель подлинников их также объясняется тем, что знание еврейского языка очень слабело между иудеями, жившими в чужих землях. Мы уж говорили (I, 830) о Притчах Иисуса, сына Сирахова, переведенных на греческий язык в Александрии внуком автора в 38 году царствования Птолемея Эвергета (в 133 году до Р. X.); этот сборник близок по своему достоинству к Притчам Соломоновым. – Книга Товии (или Товита), семейная история, рассказанная в легких очерках и не лишенная поэтической грациозности, имеет религиозно‑дидактическую цель; она доказывает, что добрые чувства и верное исполнение заповедей закона доставляют человеку покровительство Божие и счастливую жизнь в обилии земных благ, потому что твердое упование, благочестие, молитва, добрые дела всегда получают от Бога свою награду. – Книга Варуха – хороший позднейший отголосок прежнего тона пророческих книг. Автором её назван Варух, писец Иеремии, живший в Вавилоне. Большую часть приписанного ему произведения составляет молитва иудея, находящегося в пленении вавилонском, и увещание сотоварищам его бедствия, которым он обещает скорое избавление от плена; послание Иеремии, образующее 6‑ую главу книги Варуха убеждает уведенных в плен вавилонский иудеев не впадать в идолопоклонство. – Книга Юдифи была написана тоже на арамейском языке. Это повесть, в которой под покровом старинных имен изображается положение иудеев под игом Селевкидов; рассказ имеет целью возбудить в оробевших иудеях патриотизм и мужество. Спасти свой народ может даже женщина, если она непорочна и проникнута упованием на Бога. Так в старину спасла Израиль Юдифь, убившая неприятельского военачальника и возвратившаяся к своим согражданам с отрубленною его головою. – К числу прекраснейших произведений этих времен принадлежат книги Маккавейские, в особенности первая книга, написанная вскоре по смерти Иоанна Гиркана и одушевленная религиозным энтузиазмом той эпохи. Этот безыскусственный и живой рассказ о борьбе за веру, вождями в которой были священник Маттафия и его сыновья, напоминает своим характером старые летописи царства Израильского. Он проникнут гордым сознанием, что иудеи – избранный народ Божий; это чувство – верный отголосок убеждения, давшего предкам автора мужество вести войну с могущественным врагом. Первая книга Маккавейская переведена на греческий язык вероятно вскоре после того, как была написана. – Менее высоко достоинство второй книги Маккавейской, написанной на греческом языке лет через сто, или больше, после первой; автор её был иудей эллинского образования, живший, вероятно, в Египте; главным его источником был более обширный труд Ясона Киренского, не дошедший до нас. Книга начинается двумя письмами от палестинских иудеев, объясняющих живущим в чужих землях иудеям великое религиозное значение священнейшего, знаменитого по всем землям иерусалимского храма и праздника его освящения. По обычаю прагматических историков того времени, автор часто прерывает рассказ размышлениями. Твердо веруя в воскресение мертвых и страшный суд, он считает возвышеннейшей обязанностью иудея геройскую борьбу за истинную веру и храм иерусалимским; рассказ его не доведен до конца воины, не доходит даже и до времени смерти Иуды Маккавея. Рядом с этим великим вождем парода, автор выставляет в пример мужественной борьбы за веру нескольких люден, не занимавших важного общественного положения; их личности очерчены у него очень живо и ярко. Рассказ написан риторическим языком, наполнен возвышенными словами, изысканными украшениями, многосложными периодами; часто это выходит неудачно, по неуменью автора писать таким слогом. Наибольшую историческую цену имеет начало рассказа, в котором подробнее, чем в первой книге, изложено возникновение восстания Маккавеев.
Книга называемая Третьей Маввавейской, рассказывая цветистым языком чудесное событие, происшедшее в Александрии, имеет целью доказать, что египетские иудеи всегда были верными подданными, и объяснить, почему Птолемеи дали им большие права; она написана во времена римском империи в опровержение господствовавших тогда предубеждений против иудеев; по своему слишком позднему происхождению, она не вошла в число священных книг римско‑католической церкви. Не вошла в число их и так называемая Четвертая книга Маккавейская, написанная риторическим слогом и отчасти в духе платоновой философии; она самыми яркими красками изображает непоколебимость, с какою верные истинному Богу иудеи выносили мучения во времена сирийского преследования, и славу, увенчавшую этих страдальцев, пример которых должен возбуждать верующих к такому же терпеливому и победоносному перенесению страданий; быть может, она написана христианином для ободрения гонимых христиан.
Сравнивая безыскусственность рассказа в Первой книге с риторичностью его в следующих книгах Маккавейских, мы видим разницу между палестинскою и позднейшею эллинистическою историографиею иудеев; сравнение Книги Эноха с Книгою Премудрости Соломоновой показываете нам такое же различие в догматике и морали этих двух культур иудейского народа. Книга Эноха и соединенная с нею в одно целое так называемая «Малая Книга бытия», или Книга Юбилеев, принадлежат к числу произведений чисто раввинской теологии и апокалиптики; они сохранились в эфиопском (абиссинском) переводе; автором Книги Премудрости Соломоновой был иудей, верный своей религии, но получивший греческое образование, знакомый с философией Платона и стоиков; он писал с целью внести в греческую литературу прекраснейшие из истин израильского нравоучения.
Книга Премудрости Соломоновой, небольшая по объему, распадается на три существенно различные части. В шести первых главах автор обращается непосредственно к царям и властителям земли, красноречиво говорит о тщете мира и о вечных благах, доказывает, что, подобно всем другим истинным благам, бессмертие и владычество приобретаются только признанием Бога и мудростью. По окончании этого сборника правил мудрости, связанных между собою легко и хорошо, автор выводит говорящим Соломона, который, ссылаясь на собственный пример, показывает, что должно искать мудрости и ради её самой, и ради пользы, приносимой ею. По чрезвычайно высокому тону восхваления мудрости заметно, что автор представляет ее себе не как человеческое качество, а как самостоятельное божественное существо, посредствующее между Богом и миром; мудрость у него нечто подобное логосу иудейского философа Филона, жившего в Александрии в начале нашей эры. С 10‑ой главы идет новый отдел, в котором историческими примерами доказывается, что мудрость научала и охраняла всех благочестивых людей народа Божия; потом резко изобличается глупость идолослужения, и в заключение автор доказывает справедливость Божию примером того, как страдал в Египте и был спасен Моисеем народ израильский.
Автор книги Премудрости Соломоновой – первый, сколько мы знаем, иудейский писатель, высказывающий мысль, что душа бессмертна; эту мысль он заимствовал из греческой философии, откуда взял и учение о четырех основных добродетелях. Некоторые другие мысли у него напоминают учение Нового Завета; потому многие предполагали, что он был христианин. Но более вероятности имеет мнение, что он был иудей возвышенного образа мыслей, писавший в Египте и для египетских иудеев, что под именем безбожных фараонов он описывал позднейших Птолемеев, и что его слова об избавлении от рабства египетского имеют смысл предвещания о близком пришествии Мессии. – Этим же временам принадлежат апокрифические прибавления к книге пророка Даниила: небольшие рассказы о Сусанне, о Ваале и драконе, молитвы Азарии и Трех отроков; той же эпохе принадлежат Молитва Манассии и Письмо Аристея, рассказывающее легенду о происхождении перевода Семидесяти Толковников.
Завоевание Иудеи Селевкидами
Иудеи и самаритяне усердно старались усвоить себе греческую культуру и сблизиться с господствующею нациею; но невозможно было им перейти глубокую пропасть, отделявшую их от язычников, не отказываясь от своего убеждения, что они, как избранный народ Божий, предназначены владычествовать над миром. Они заботились сохранить благосклонность египетских царей, смягчать непримиримые противоречия иудейства греческому язычеству; но чем чаще становились соприкосновения, тем яснее обнаруживалась противоположность; возникло недоверие, породившее смертельную ненависть между властителями и подвластными. Эта перемена мыслей и чувств проявилась во всей своей резкости при развратном и жестоком Птолемее Филопаторе, покинувшем систему умеренности и мягкости, которой держались его предшественники; он нарушил прежние хорошие отношения Египта к Иудее: увеличить налоги, бросил в темницы многих влиятельных иудеев, как злоумышленников, и, раздраженный ропотом народа, оскорблял его религиозные чувства насмешками над его богослужением, вошел в святилище храма, наперекор закону Моисееву, воспрещавшему это, иудеи возненавидели египетское владычество и обратили свои симпатии на Селевкидов, уж давно желавших завоевать Палестину, важную для них по своему географическому положению. Благодаря сочувствию населения, Антиох III после победы при Пании (стран. 309) легко овладел Иудеею. В Иерусалиме образовалась партия, желавшая, чтоб иудеи вышли из своей прежней отчужденности от других народов и приняли греческую цивилизацию. У иудеев начали входить в употребление греческие имена; иудеи, надевшие греческое платье следовавшие греческим обычаям, составили особый класс, пользовавшийся благосклонностью Селевкидов. Антиох сначала поступал с иудеями кротко и милостиво, чтоб упрочить их расположение. Но это было не надолго. Он формальною грамотою освободил священников и служителей храма от податей, принял на счет казны расходы по жертвоприношениям и по содержанию храма, предоставил жителям Иерусалима на три года свободу от всех податей; но впоследствии стал больше Птолемея Филопатора угнетать иудеев налогами и притеснениями, особенно после своей войны с римлянами: купив мир обещанием уплатить громадную контрибуция, он для уплаты её стал брать сокровища из всех храмов своего царства, не пощадил и храма иерусалимского. При следующем царе, Селевке IV Филопаторе [187–176 г.], иудей Симон, надзиратель храма, враждовавший с первосвященником Ониею (сыном Симона, о котором мы говорили) внушил сборщику налогов Гелиодору мысль осмотреть сокровищницу храма; по иудейскому преданию, Бог совершил чудо, не допустившее Гелиодора войти в храм.
Гонение Антиоха Эпифана
Положение дел ухудшилось при брате и преемнике Селевка, Антиохе [176–164 г.], хитром и энергичном человеке, который официально носил почетное название «Эпифана» (светлого, славного) и которого народ за его свирепости прозвал «Эпиманом», «безумным». Долго прожив заложником в Риме, он научился там коварному искусству ослаблять народы, возбуждая в них борьбу партий, и, сделавшись царем, применил это искусство к делу, в надежде возвысить падающее могущество своей династии. Он стал покровительствовать в Иудее приверженцам греческих обычаев, давал сан первосвященника только людям, обещавшим поддерживать его замысел, или покупавшим его благосклонность.
Брат Онии, Иисус, отнял у него сан первосвященника, купив себе эту должность, переменил свое имя, назвав себя Ясоном, ввел в Иерусалиме греческие игры, устроил гимназии; еще усерднее вводил греческие обычаи Менелай, по одним известиям брат Ясона, по другим человек из колена Вениаминова, купивший [173 г.] себе лестью и большими деньгами сан первосвященника (Ясон бежал за Иордан и после множества приключений умер бедственною смертью в Лаконии. Ония был убит в Дафнийском храме у Антиохии людьми, подкупленными Менелаем). Сын Онии, последний представитель законного первосвященнического рода Садока, бежал, как мы уже говорили, в Египет (стран. 315). Новый первосвященник и его брат Лисимах раздражали народ грабительством и всяческими беззакониями; произошел мятеж, Лисимах был убит, Менелай брошен в темницу. Прогневанный этим самоуправством, Антиох, возвращаясь с победоносного похода против египтян, вошел в Иерусалим, освободил Менелая, взял, при усердном содействии его и других иудеев эллинской партии 1.800 талантов серебра из сокровищницы храма, и увел с собою много арестованных [169 г.]. Ободренный этим успехом, сирийский царь задумал уничтожить служение Иегове и другие иудейские особенности, ввести в Иудее греческие обычаи и богослужение, чтоб она стала похожа на другие области его царства. Его полководец Аполлоний, воспользовавшись днем, субботним, овладел городом Давидовым, продал в рабство многих верных поклонников Иеговы, многие другие бежали; Антиох велел уничтожить во всей Палестине прежние религиозные обычаи, запретил обрезание, соблюдение субботы и всех других установлений закона Моисеева, велел посвятить Зевсу храмы Иерусалимский и Гаризимский, принуждать жителей к участию в языческих праздниках и других обрядах. Партия, преданная эллинизму, усердно помогала агентам Антиоха, остальное население было запугано; повеления царя были приведены в исполнение. Не покорявшиеся подвергались гонению; мальчиков, над которыми родные совершали обряд обрезания, отнимали у матерей; священные книги разыскивали и сожигали; повсюду неистовствовал наглый, жестокий деспотизм. В храме иерусалимском было уничтожено служение Иегове, и водворилась «мерзость запустения»; на великом жертвеннике перед храмом был поставлен жертвенник Зевса [167 г.]; иудеи были вынуждаемы приносить жертвы на нем, вынуждаемы даже есть свиное мясо. Возгорелась ревность верных служителей Иеговы; они бестрепетно отказывались совершать языческие обряды и геройски выносили мучения, шли на смерть; погибло много иудеев, запечатлевших своею кровью преданность Иегове. Антиох хвалился, что навсегда уничтожил иудейскую религию. Но дело, которое иногда удавалось безнаказанно исполнить царям иудейским, подавлявшим сопротивление священников и пророков, не удалось царю сирийскому, владыке несравненно более могущественному; сопротивление народа сокрушило его власть над Иудеею. Жестокое преследование только укрепляло усердных служителей Иеговы в их преданности Богу, и даже у людей, желавших введения греческой культуры, пробудилась любовь к национальной религии. Центром национально‑религиозного движения служило тайное общество хасидеев (или хасидов. Chasidim, «благочестивых»); к нему примыкали бежавшие от преследования в леса и пустыни. Этому времени страданий за веру принадлежат некоторые псалмы (I, 818) и Книга Даниила (I, 830), пламенными словами убеждающая иудеев соблюдать верность Богу и обещающая скорое избавление верным служителям его.
