Карфагеняне в Испании. Начало деятельности Ганнибала.

Гамилькар Барка и карфагенские партии

Меж тем, как римляне округляли свое государство на западе и востоке и основывали колонии на По, карфагеняне расширяли свои владения на Пиренейском полуострове, желая вознаградить себя за потерю островов Средиземного моря покорением плодородных долин нынешней Андалузии и богатых серебряной рудою горных областей восточной и западной Испании.

Великий патриот Гамилькар Барка, оказавший очень важные услуги родине, встречал сопротивление всем своим намерениям со стороны ненавидевшей его аристократической партии. Благодаря его уму и энергии, было подавлено грозное восстание наемников, и однако же он был принужден разделять начальство над войсками с вождем своих противников, бездарным Ганноном, которого аристократы называли Великим. Противники Гамилькара старались омрачить блеск его побед обвинением, что собственно он произвел восстание наемников и ливийцев, сделав сицилийским своим воинам денежные обещания самовольно, без разрешения сената. Отважный патриот, страстно желавший величия и славы родины, Гамилькар был главою партии войны, которая находила в низшем и среднем сословиях больше сочувствия себе, чем в кругу знатных фамилий. Гамилькар считал важнейшею задачею Карфагена борьбу с Римом, который, неохотно заключив мир, фактически нарушил его занятием Сардинии и Корсики и, без сомнения, возобновить войну при первом удобном случае. Гамилькар считал единственным спасением для Карфагена энергическое сопротивление этому государству, действующему по обдуманной системе и держащему войска постоянно готовыми к нападению. Иного образа мыслей держалась аристократическая партия, руководимая Ганноном. Эти консерваторы думали только о выгоде и наслаждении; предусмотрительности у них не было. Могущественные своими семейными связями и привилегиями, они присвоили себе все выгодные должности и были так эгоистичны, что из‑за богатства и почестей пренебрегали опасностями, грозящими государству, не хотели признавать неудовлетворительности существующего порядка. Они говорили, что Карфаген и без Сицилии, без Сардинии останется богат и силен и что для сохранения мира с римлянами можно жертвовать многим; они надеялись приобрести даже дружбу римлян уступчивостью. По их словам, Ливия представляла довольно простора для завоеваний, и не было надобности делать себе вред в настоящем для предотвращения опасностей в будущем, о которых говорят их противники; быть может, эти опасности лишь призраки разгоряченного воображения. Таких мыслей держалась аристократия, правившая государством и заботившаяся более всего о том, чтобы жить в мире с римлянами, не подавать им поводов к неудовольствиям и войне. Те, понятно, хвалили эту верность и преданность им.

Завоевания Гамилькара в Испании

При владычестве партии, державшейся такого образа мыслей, патриотизму Гамилькара не было простора действовать на родине. Гамилькар был тогда еще молод: ему было с небольшим 30 лет; он не хотел тратить лучшие годы своей жизни на борьбу с мелочными интригами аристократии, чуждой возвышенных стремлений, решился искать себе нового поприща для приобретения славы и доставить родине возможность с честью вести войну против Рима, когда возникнет новое столкновение с ним. При содействии демократической партии, он получил начальство над карфагенскими войсками с неограниченным полномочием на неопределенное время; отнять у него эту диктаторскую власть могло только решение народного собрания. Такое полномочие было противозаконно; но аристократы, правившие государством, согласились исполнить желание Гамилькара, чтоб удалить из Карфагена опасного противника. Они полагали, что всегда могут принудить его отказаться от этого сана, не давая ему денег, необходимых для ведения войны; но Гамилькар сумел сделаться независимым от них в этом отношении. Он знал по опыту, что необходимо выдавать наемникам их жалованье без задержки, и решил вести войну в такой стране, где он будет самою войною приобретать средства на содержание войска, не встретит сильных войск большего благоустроенного государства, будет иметь дело с мелкими племенами, враждебными между собой, и князьками, завидующими друг другу; старинная финикийская колония Гадес и другие приморские крепости могли там служить опорными пунктами для походов. Он поплыл через Гибралтарский пролив в Испанию с большим войском [236 г.], взяв много слонов; его сопровождали зять его Газдрубал и три сына: Ганнибал, Газдрубал и Магон, которых он называл «молодыми львами» и воспитывал при себе в стане, готовя их быть наследниками своих мыслей и своей ненависти. Восемь лет был он главнокомандующим в Испании, действуя там с неограниченною властью, будто независимый государь. Он покорил города и племена по Бетису (Гвадалквивиру) и по Анасу (Гвадиане), делал завоевания в горных областях средины и запада полуострова, заставил испанцев уважать Карфаген и бояться его. Мы не имеем достоверных известий о политических и военных делах Гамилькара в Испании; но Катон Старший, через несколько десятков лет бывший в Испании, с высокими похвалами говорил о деятельности Гамилькара там, хотя ненавидел карфагенян так же сильно, как Гамилькар Барка и его сыновья ненавидели римлян. Туземные племена полуострова, кельтиберы и лузитане в центре и на западе его, кантабры и баски на севере, при всей своей храбрости, при всем умении вести партизанскую войну, не могли устоять против карфагенских войск и против, талантов их вождей, потому что враждовали между собой, были разделены племенной ненавистью. Они покорились врагу, нападавшему на них с многочисленным войском; но их покорность, была вынужденная; расположения их не умели приобрести карфагеняне. Гамилькар в цвете лет был убит в сражении с одним из горных племен [228 г.]; его место занял, по выбору войска и по сильному влиянию его фамилии в Карфагене, зять его Газдрубал. Новый главнокомандующий расширил владения Карфагена до Эбро не столько силою оружия, сколько искусными переговорами с туземными князьями, которых привлекал к себе любезностью. Желая дать крепкий оплот владычеству Карфагена, он построил на юге восточного берега в одной из прекраснейших местностей земного шара город Новый Карфаген (Картагену), очень сильную крепость с цитаделью и с превосходной гаванью, которую он тоже сильно укрепил. Дом его в цитадели назывался дворцом, потому что карфагенские главнокомандующие в Испании держали себя царями.

Таким образом, благодаря военным талантам Гамилькара и политическому искусству Газдрубала, было основано в Испании принадлежащее Карфагену государство, охватывавшее прекраснейшие и плодороднейшие области южного и восточного берегов полуострова, богатое изобилием земледельческих продуктов, имевшее громадные доходы от рудников и торговли; по берегам моря и вдали от него было множество городов, плативших дань Карфагену; большая часть доходов употреблялась на содержание войска и флота, но и за этим вычетом карфагенское правительство получало из испанских владений такие огромные суммы, что мало помалу примирилось с политикою Гамилькара Барки и его фамилии. Изобильные серебряные рудники близ нового Карфагена давали большие доходы; для карфагенской торговли открылись обширные, плодородные области. Кроме того, много денег из сбережений испанской казны тайно переходило в руки карфагенских вельмож, расположение которых полководцы покупали этими подарками. Когда Газдрубал был изменнически убит в своем доме служившим ему галлом [220 г.], войско передало сан главнокомандующего старшему из сыновей Гамилькара, Ганнибалу, имевшему тогда 28 лет и давшему при отъезде с отцом из Африки, по внушению его, клятву вечной ненависти к римлянам. Карфагенский сенат утвердил выбор войска.

Владения Рима и Карфагена накануне Второй Пунической войны

Отношение Рима к захватам карфагенян в Испании

Римляне давно смотрели с недоверием и завистью на успехи карфагенского оружия в Испании, но были заняты войнами в самой Италии, потому не решались вмешиваться в дела незнакомой им, далекой страны; прямой надобности интересоваться ею они не имели. Быть может, сенат полагал, что, делая завоевания в Испании, Гамилькар думал о возобновлении войны с Римом, что цель усилий его и Газдрубала состоит в сформировании опытного, надежного войска и в приобретении денежных средств для борьбы с победителями родины; но как бы то ни было, сенат показывал вид, будто верит словам карфагенских полководцев, что они желают только доставить своему изнуренному отечеству деньги для уплаты контрибуции Риму. Наконец греческие города испанского и галльского приморья, торговлю которых стесняло могущественное соперничество карфагенян и которые начинали опасаться за свою свободу, стали жаловаться Риму; и сенат нашел невозможным долее оставаться равнодушным зрителем. Но он не выказал никакого подозрения, чтобы не подать карфагенским полководцам повода к вмешательству в галльскую войну, которая и без того была тяжела для римлян. Он удовольствовался обещанием Газдрубала не водить войск за Эбро; это обязательство было принято за достаточное обеспечение свободы греческих городов на севере от Эбро. То был не трактат с карфагенским правительством, а только договор с Газдрубалом, за которым сенат, как будто, признавал этим самостоятельную власть. Римляне теперь имели очень тесные отношения с Грециею, потому считали себя обязанными защищать греческие колонии в Испании. Старинная дружба с Массалией действительно возлагала на них обязанность защищать этот город и соседние с ним греческие колонии. Но скоро они распространили круг своего покровительства: приняли в союз с Римом греческую колонию Эмпории (II, 218), приняли и закинфскую колонию Сагунт (нынешний город Мурвиэдро близ Валенсии), хотя эта колония находилась на юг от Эбро [226 г.].