«Слепой рыбак» (1986)
Не могу не остановиться на этом… рассказе, окрестил автор, — нет, конечно, очерке, но каком! Он есть изнывающая любовная боль к нашему нынешнему русскому захудалью, к стонущей обречённости нашей земли и жизни.
Для формы очерк соединён, перемежён с излюбленным рыболовством — бодрая бригада ребят-газовиков на своём грузовике, поездка их к глухим озёрам, на ранневесеннюю ловлю, а там и приставший слепой беспомощный рыбак, да вот и одиночка — сам автор. — При весеннем паводке здешняя цепь озёр соединяется в единую сплавную систему и сюда нагрянывают сплавщики-мелиораторы, но сейчас ещё нет их.
А есть — на холме село Мурыжиха, с молчаливой многоглавной церковью, в ней ещё несколько семей, «избывающих тут остатние годы, а больше — одинокие старушки — бессменные сторожа и хранители умолкшей русской деревни и заросших пашен, когда-то родливых полей. Остальные деревушки кругом пусты, развалены». А в Мурыжихе «ещё жил и отворялся раз в неделю магазинишко, переименованный в магазин товаров повседневного спроса… от ранешнего магазина в нём остались хомуты и узды для изведённых лошадей, да детские салазки, хотя детей здесь давным-давно не водилось… Бабы забыли, как и что варить, разучились ткать и шить», а копейку на выпивку добывали сдачею потребсоюзу клюквы, грибов и лекарственных трав. Да ещё каким летом приезжали дикие туристы в поисках икон, прялок, самоваров и другой старины. — Заходи в избу — «никто не вернулся с войны на это подворье — ни отец, ни сыновья… Не орал из деревень петух, не мычали коровы, и сама родливая земля, обездороженная, теснимая со всех сторон кустами и бурьяном, сиротски ёжилась… О русская земля! Где предел твоему величию и страданию!..»
Виктор Петрович Астафьев, автор рассказа «Слепой рыбак»
Очерк перемежается двумя-тремя рыбацкими эпизодами, среди рыбаков кроме слепого и инвалидный майор. Находятся абзацы для тихо отпразднованной с хозяйками подошедшей Пасхи (в лампадах чадит подсолнечное масло, а мелкие яйца — не от своих кур, крашены отваром луковой шелухи).
А я, отступая от обычной формы вот этих моих этюдов о писателях, не могу удержаться, не выписать дальше из Астафьева целый абзац его вдохновенный, ибо кто когда прочтёт «Слепого рыбака» — и услышит этот умолкший голос?
«Что с нами стало? Кто и за что вверг нас в пучину зла и бед? Кто погасил свет добра в нашей душе? Кто задул лампаду нашего сознания, опрокинул его в тёмную, беспробудную яму, и мы шаримся в ней, ищем дно, опору и какой-то путеводный свет будущего. Зачем он нам, тот свет, ведущий в геенну огненную? Мы жили со светом в душе, добытым задолго до нас творцами подвига, зажжённым для нас, чтоб мы не блуждали в потёмках, не натыкались лицом на дерева в тайге и друг на дружку в миру, не выцарапывали один другому глаза, не ломали ближнему своему кости. Зачем это всё похитили и ничего взамен не дали, породив безверье, всесветное во всё безверье. Кому молиться? Кого просить, чтоб нас простили. Мы ведь умели и ещё не разучились прощать, даже врагам нашим…»
В эту весеннюю ночь автор «долго сидел на крыльце избы… Душа доверчиво внимала этой вешней ночной тишине». А «на утре ощутил нежное прикосновение к губам первого весеннего дождя, в котором ивовой цветочной пыли было больше, чем влаги».
…А утром — послышалось и увиделось, как перегонщики (один — с транзистором, повешенным на грудь), «парни на лошадях с молодой дикарской безжалостностью секли в кровь бессловесную скотину, как секли пленных иноземцев-русичей раскосые воины, налетевшие в уремье из пыльных степных земель. Телята и бычки, выросшие под крышей, непривычные к табуну, прячась от кнутов, сбивались в кучу, всплывали друг на дружку». Это — гнали молодой скот на откорм, на заброшенные пастбища, пустующие луга.
Отрывок очерка о Викторе Астафьева из «Литературной коллекции», написанной А. И. Солженицыным.
Читайте также отзывы А. И. Солженицына о других книгах В. Астафьева: «Без приюта», «Ловля пескарей в Грузии», «Людочка», «Печальный детектив», «Пир после победы», «Прокляты и убиты».
