Начало правления Петра I

Воспитание Петра I

Первые десять лет царствования Петра Великого достопамятны не столько обилием государственных событий, изменивших состояние России, сколько развитием душевных способностей Петра, образованием его гения и утвердившимся направлением его воли. В эти десять лет он понял свое призвание и остался верен ему до гроба.

Петр I обязан всем, что его прославило и возвеличило, единственно самому себе. Воспитание предшественников его было очень ограниченно; по крайней мере многие из них, еще до вступления на престол, достигали зрелых лет, принимали деятельное участие в делах государственных и опытом заменяли науку; так образовали себя Иоанн III, сын его Василий, Федор Иоаннович, Борис Годунов, Алексей Михайлович, Федор Алексеевич. Петр I и этой выгоды был лишен: после смерти отца он остался 4 лет, после смерти старшего брата 10, и самый важный для человека возраст, когда первые впечатления решают всю жизнь его, Петр провел некоторым образом в опале. Устраняемый властолюбивой Софьей от дел государственных, он жил до 17 лет вдали от двора, в селе Преображенском, при горестной матери, изредка являясь в Москву, единственно для торжественных случаев. Наталья Кирилловна отличалась прекрасною душою и здравым умом; но, при тогдашнем воспитании женского пола, не в силах была подготовить своего сына к высокому назначению. Наставник же Петра, избранный Федором Алексеевичем, дьяк Зотов не имел ни сведений, ни дарований, кроме того неоднократно был отрываем от своего питомца посылками в Крым и другими делами. Петр сам нашел себе руководителя в муже незабвенном, женевце Лефорте.

По примеру соотечественников, искавших чести, золота и славы на чужбине, Лефорт с юных лет странствовал по Европе: сначала служил во Франции в королевской гвардии; потом в Голландии, под знаменами Вильгельма Оранского;впоследствии при датском посольстве, наконец, в царствование Федора Алексеевича принятый на русскую службу с чином капитана, участвовал в крымских походах. Он имел ум образованный, много видел, много испытал, славился мужеством в боях, веселым нравом, приятным обхождением. Петр узнал его и полюбил как друга. Умный женевец, при обильном запасе сведений, удовлетворял любопытству отрока-царя, жаждавшего познаний; рассказывал ему о Европе, о подвигах знаменитых полководцев, о художествах, о мореплавании, о всем, что развилось в Европе и что было еще чуждо в России. С восторгом слушая его рассказы, Петр I прежде всего решился завести войско по образцу европейскому.

 

Потешное войско Петра I

Мысль устроить европейское войско пробудилась в Петре еще отроке, в правление Софьи, когда он жил с матерью в селе Преображенском. Наталия Кирилловна имела многочисленный двор из стольников, стряпчих и других чинов; дети их служили Петру для забавы. Он составил из своих сверстников потешную роту, дал им ружья, сам взял барабан и объяснял все хитрости и приемы ратного дела. Софья не препятствовала брату набирать охотников в потешные, полагая, что игры отвлекут его внимание от короны, и Петр имел полную волю в своих действиях: царицыны стольники, сокольники, придворные служители, люди знатные и незнатные записывались в потешные. Число их до того умножилось, что значительная часть их была отделена в село Семеновское. Беспрерывное занятие воинским делом, строгая дисциплина, единообразие оружия и одежды, готовность переносить все тяготы службы были главными условиями потешного войска. Петр был для всех примером, исправляя самые трудные обязанности солдата: стоял на часах, копал рвы, возил землю, терпел холод, голод, вопреки попечениям доброй матери, неоднократно старавшейся отклонить его от столь тяжелой потехи.

По удалении Софьи Петр I немедленно приступил к правильному устройству потешного войска: умноженное дворовыми людьми, получившими от господ своих свободу, и беспоместными дворянами, оно составило значительный корпус, разделенный на два полка, – Преображенский и Семеновский; впоследствии было названо царскою гвардией и служило ядром регулярного войска в том смысле, что потешные не выходили из своего звания, получали от государя оружие, жалованье, провиант, единообразную одежду и главным предметом своих занятий имели изучение ратного дела по правилам науки. Старинный образ войны исчез не скоро: по-прежнему стрельцы, дети боярские и дворяне до самого конца XVII века составляли главную силу русской рати, но Петр уже готовил умы к перемене: неоднократно он давал примерные битвы, в которых с одной стороны сражались стрельцы, с другой потешные; последние всегда брали верх. Эти битвы часто доходили до ожесточения и оканчивались кровопролитием; в особенности достопамятен так называемый поход Кожуховский.

 

Мечта Петра I о выходе к морю

Изучая ратное дело на суше, Петр I столь же ревностно хотел узнать его и на море. Плодом этого усилия было начало русского флота. Еще царь Алексей Михайлович думал ввести в России кораблестроение: во время войны с Карлом X, надеясь овладеть Ливонией и приблизиться к Балтийскому морю, он нанял в Голландии корабельных мастеров и приготовил материалы. Неудача Ливонской войны обратила его внимание в другую сторону: он хотел открыть путь в Персию посредством Волги и Каспийского моря. Голландцы заложили верфь на Оке, в селе Деднове (Коломенского уезда), построили корабль «Орел» и довели его до Астрахани. Этот корабль был сожжен Разиным, и царь Алексей, обремененный делами Малороссии, отложил исполнение своей мысли до другого времени; но вскоре умер. Федор и София не решились возобновить намерение отца, вероятно предвидя слишком великие затруднения и мало пользы, по отдаленности России от морей Балтийского и Черного. Иначе думал Петр. Из числа судов, построенных при Алексее Михайловиче, в селе Измайлове сохранился один бот. Петр увидел его случайно, приказал голландцу Брандту исправить, спустить в Яузу, оттуда в Москву-реку и с восторгом смотрел на силу паруса, на действие руля. Он велел построить несколько подобных судов сначала на Москве-реке, потом на Переяславском озере, где сам работал топором, и вскоре соорудил целую флотилию. Озеро было для него тесно: он хотел видеть море и несколько раз пускался в Белое, на купеческих кораблях, во время бури, подвергая опасности свою жизнь.

Удовлетворив первому стремлению и убедившись в неисчислимых выгодах, которые могла получить Россия от заведения флота, Петр не знал, где положить ему основание. Два моря прилегали к пределам государства, Белое и Каспийское. Первое открывало ему путь в Европу, но было слишком отдалено и опасно; второе могло служить для отношений с одною Персией и казалось Петру озером. Он обратил взор к югу и хотел утвердить свое господство на северных берегах Черного моря, при устьях Днепра и Дона. Оба пункта находились во власти турецкого султана, со всеми берегами Черноморскими. Петр решился воевать с султаном, не столько для открытия доступа к Черному морю, сколько для изучения ратного искусства на самом деле. К этим двум причинам присоединилась и третья, не менее побудительная. Двор наш обязан был договором 1686 года помогать польскому королю Яну III Собескому в трудной борьбе его с Портою и не успел еще ничего сделать. Крымские походы Голицына остались без последствий и не отвлекли турецких сил от Польши. Король неотступно требовал исполнения Московского до говора. Петр охотно согласился на его просьбу и в 1695 году предпринял поход.

 

Азовские походы Петра I

Главною целью похода Петра I был Азов, напоминавший древнюю цветущую торговлю генуэзцев и венециан. Отборное войско из двух потешных полков, подкрепляемое стрельцами и казаками, под начальством трех генералов, отправилось на мелких судах к устью Дона. Петр находился при нем в звании бомбардира Преображенского полка, окруженный иноземными инженерами. Втрое сильнейшая армия с боярином Шереметевым послана была к низовьям днепровским, где она без труда овладела турецким и крепостями в лимане. Русские осадили Азов и при всех усилиях могли взять только две каланчи, построенные выше его. Город, охраняемый сильным гарнизоном, получая съестные припасы и военное снаряжение с моря посредством турецкого флота, выдержал осаду. Петр, после тщетных попыток взять его приступом, убедился, что без морской силы нельзя ничего сделать, и отступил с намерением предпринять иные меры.

Сразу после окончания первого азовского похода заложена была корабельная верфь в Воронеже; там работали зиму и лето; до 30 военных судов были готовы весною 1696 года. Петр I двинулся во второй азовский поход и снова подступил к Азову. Боярин Шеин осадил его с суши, а сам Петр, приняв начальство над флотом, сооруженным в Воронеже, отбил турецкие корабли от устья Дона и осадил крепость с моря. Осада продолжалась два месяца. Пять раз крымский султан Нурадин с многочисленным турецко-татарским войском нападал на русский лагерь, чтобы подать помощь гарнизону, и каждый раз, разбитый наголову, отступал с уроном. Между тем земляные работы проведены были с большим искусством и успехом, чем прежде; крепостные стены падали, бастионы разрушались; осажденные изнемогали от голода и битв непрестанных. Азовский паша не смел ждать решительного приступа и сдал крепость победителю.

Второй азовский поход увенчался успехом, и Петр I открыл доступ к Черному морю и спешил извлечь пользу из первого приморского пункта: исправил полуразрушенные твердыни азовские как надежный оплот против турок и татар; для военной же гавани и торгового порта избрал другое удобное место, где основан им Таганрог; заложил здесь несколько кораблей; вслед за тем приказал рыть канал от Иловли до Камышенки для соединения Волги с Доном, чтобы облегчить доставку корабельных лесов и открыть удобный путь промышленности для самых отдаленных областей своего государства. Турция не могла его оставить спокойным обладателем Азовского моря, тем более допустить к распространению завоеваний по берегам черноморским, и вооружалась. Петр принял свои меры: соорудил на воронежской верфи сильный флот из 60 кораблей, фрегатов и галиотов, из которых многие построены частными людьми; основал верфь в Брянске на Десне; подтвердил наступательный союз с Австрией и Венецией и заставил Польшу действовать согласно со своими намерениями, с твердостью и искусством отклонив грозившую с этой стороны опасность.

 

Вмешательство Петра I в европейскую политику

Собеский, самый деятельный враг турок, умер в июне 1697 года; поляки разделились на две партии; пользуясь неустройствами их и интригами королевы, Версальский двор, по внушению Порты, предлагал в польские короли принца Конти, ко вреду России, которая должна была опасаться его как союзника султана. Петр I хорошо понимал Польшу: смотрел на нее как на игрушку соседей и, объявив сейму, что не хочет видеть француза на польском престоле, послал сильный корпус, большею частью из стрельцов, к литовской границе, под начальством князя Григория Ромодановского, для поддержания партии курфюрста Саксонского Фридриха Августа, искавшего также польской короны: решительность Петра увенчалась полным успехом: курфюрст вступил на польский престол под именем Августа II и дал слово действовать против турок по-прежнему.

Таким образом, все внимание Петра I устремилось на юг: там, на берегах черноморских, он хотел утвердить свое господство, чтобы включить Россию в число морских держав. Для достижения этой цели надлежало вступить в решительную борьбу с Турцией. Тесный союз с Австрией, Венецией и Польшей, доказанное мужество вновь образованного войска, значительный флот, недавние победы, все обещало успех борьбы, но Петр не был доволен ни самим собою, ни своими сподвижниками: под стенами Азова он убедился, что с одной стороны только европейское искусство может дать России перевес над Турцией, с другой же стороны, что оно еще слишком мало знакомо и ему и его подданным. Кроме того, не слава завоевателя пленяла Петра I: давно уже он устремлял все мысли и желания к одной великой цели, к образованию государства, к пробуждению умственной и промышленной деятельности народа в той степени, как общественная жизнь развилась в Западной Европе. Раньше Петр знал ее только по слуху, по рассказам пришельцев, золотом привлекаемых в русскую службу: ни Лефорт, ни Гордон, ни другие иноземцы не могли удовлетворить его любопытству, вникавшему во все подробности.

 

«Великое посольство» Петра I в Европу

Чтобы узнать Европу, Петр решился увидеть ее сам, и в 1697 году предпринял в составе великого русского посольства первое путешествие за границу, довершившее его образование.

Это путешествие – явление беспримерное в истории. Государь самодержавный, в полном цвете лет, с душою славолюбивою, едва узнав прелесть власти неограниченной, едва увенчав себя лаврами победы, добровольно уклоняется от блеска самодержавия, от славы завоевателя и берет на себя тяжкий труд изучить на чужбине науки, искусства, ремесла, чтобы передать их народу, закоренелому в ненависти ко всему иноземному. Под скромным именем Петра Михайлова, со званием десятника, государь вмешался в число дворян, составлявших посольскую свиту Лефорта, Головина и Возницына, отправленных в знатнейшие европейские государства в качестве великих царских послов, с изъявлением любви и дружбы российского монарха. Лефорту и товарищам его предоставил Петр всю честь торжественных свиданий с иноземными венценосцами, всю пышность и роскошь королевских пиров и увеселений; себе же, вместе с многими дворянами посольской свиты, предназначил изучение всего полезного для России, в особенности кораблестроения, мореплавания, военного дела, со всеми относящимися до того искусствами и ремеслами. Между тем боярин Шереметев послан на Мальту в науку к рыцарям, умевшим лучше других воевать с турками.

Удалясь из отечества надолго, он поручил управление государством совету бояр под председательством князя Федора Юрьевича Ромодановского, дав ему титул князя-кесаря; регулярное войско, врученное Шеину и Гордону, охраняло Москву; сильные корпуса расположились на литовской границе близ порогов днепровских и в окрестностях Азова.

Очевидная цель путешествия возбудила опасение в приверженцах старины, особенно в стрельцах, роптавших на явное намерение Петра I заменить их регулярным войском. В надежде на содействие стрельцов три злодея, увлекаемые ненавистью к новому порядку вещей, окольничий Соковнин, думный дворянин Циклер и стольник Пушкин составили заговор, целью которого было умертвить государя. Умысел был открыт; преступники получили достойное наказание, и заговор не имел никаких последствий, показав, однако, Петру, какие опасности ожидали его в будущем. Он был недоступен страху. Думая об одной России, жертвуя для блага ее и народного образования собственным спокойствием, самой жизнью, он оставил государство в добычу вероятным козням сестры и весною 1697 года выехал из пределов России, направляя путь чрез Ливонию, Пруссию, Бранденбург и Ганновер в Голландию.

В Ливонии Петр I нашел мало любопытного; одни укрепления Риги обратили на себя его внимание; он хотел осмотреть их, но, получив отказ рижского губернатора Дальберга и оскорбленный вообще недружелюбным приемом его, спешил далее, в Курляндию. Не встретив и здесь ничего замечательного, он оставил послов в Митаве для переговоров с курляндским герцогом, а сам морем из Либавы отправился в Кенигсберг, где курфюрст Бранденбургский Фридрих I принял его весьма ласково, угостил пышно и заключил с русским посольством дружественный договор, основанный на взаимных выгодах торговли и обороны. Петр I с величайшим вниманием осматривал Кенигсберг, не нашел в нем деятельного развития промышленности, которая была еще в колыбели, и несколько раз изъявлял сожаление, что бранденбургское правительство не умеет пользоваться близостью моря и судоходными реками; взамен того видел стройное войско, образованное великим курфюрстом, и превосходную артиллерию. Кенигсберг был для Петра I и для спутников его школою военной науки: там он провел несколько времени, вникая во все подробности военного дела, показал быстрые успехи в изучении его, в чем получил письменное свидетельство от кенигсбергских профессоров, и, дав им несколько дворян из посольской свиты в обучении, отправился через владения курфюрста Ганноверского в Голландию.

 

Петр I в Голландии

Голландия была главной целью его путешествия. Она занимала одно из первых мест в системе европейских держав по многочисленному флоту, по деятельной промышленности и по внутреннему устройству. В Голландии во всем блеске увидел Петр плоды того, что наиболее уважал он, плоды искусства, знания, труда и терпения. Плотины, ограждающие села и города от ярости моря, бесчисленные каналы, прорезывающие землю во всех направлениях, гавани, наполненные кораблями, разнообразные фабрики, общественные заведения, богатство и довольство народа, все это до того поразило Петра I, что он полюбил голландцев более всех народов и впоследствии всегда указывал на них своим подданным как на образец. Здесь он решился остаться надолго, чтобы изучить все отрасли знания. Первою мыслью его было усовершенствовать сведения в кораблестроении, приобретенные им на Переяславской и Воронежской верфях. С десятью дворянами из посольской свиты, в числе которых был и любимый денщик государя Меншиков, Петр I явился в голландском городке Саардаме, в виде корабельного плотника, с топором в руке, и немедленно принялся за работу на Саардамской верфи. Отсюда недели через две перебрался в Амстердам. Успехи его в кораблестроении были так быстры, что он заслужил звание мастера. Вслед за тем на яхте, построенной собственными руками, он стал изучать в Голландии искусство мореплавания и вскоре своим бесстрашием, сметливостью, знанием дела привел в удивление опытных моряков. Все науки, служащие основанием тому и другому искусству, были предметом его любознания. Кроме того, Петр I учился физике, анатомии, хирургии; брался за все ремесла и в каждом становился мастером. Спустя полгода он убедился, что сведения голландцев в кораблестроении и в других искусствах более основаны на практике, чем на теории, и решился узнать основные начала в Англии, где многие знания возведены были на степень науки.

 

Петр I в Англии

В начале 1698 года Петр I посетил Лондон, Гринвич, Оксфорд, не оставив ни одного предмета без внимания, без исследования, большую часть времени провел в Лондонском адмиралтействе. Между тем царские послы, ожидавшие возвращения государя в Гааге, заключили с Генеральными штатами торговый и союзный договор; наняли множество всякого рода художников и ремесленников, накупили кораблей, оружия, военных снарядов, инструментов, мануфактурных произведений и послали целые караваны к архангельскому порту.

 

Петр I в Венеции и Австрии

После возвращения из Англии в Голландию Петр отправился с посольством в южные страны европейские через немецкие земли, миновав Францию, из-за неудовольствия на Версальский двор за его домогательство возвести, вопреки желанию московского двора, на польский престол французского принца Конти. Государь спешил через ганноверские, бранденбургские и австрийские владения в Италию, преимущественно в Венецию, которая славилась не менее Голландии сильным флотом и процветающими фабриками. На пути в южные страны он посетил Вену для найма опытных офицеров и в особенности для убеждения Леопольда I продолжать турецкую войну, которую Венский двор намерен был прекратить. Император принял Петра I с величайшим радушием и охотно согласился отпустить в Россию многих офицеров и генералов, в том числе герцога фон Крои как опытного полководца, но, вопреки царскому желанию, хотел прекратить борьбу с Турцией, дав, впрочем, слово не приступать к отдельному миру без ведома союзников. Петр, после тщетных убеждений, согласился со своей стороны начать переговоры о мире и, оставив для этой цели одного из послов, Возницына,для присутствия на конгрессе, который должен был открыться в Карловиче, принял все нужные меры к путешествию в Италию и уже готовился к отъезду, как с величайшим огорчением узнал о новом бунте стрельцов, побудившем его возвратиться в отечество.

 

Стрелецкий бунт 1698

С постепенным преобразованием войска усилилась ненависть стрельцов к Петру I; при новом порядке вещей они более всех теряли: старинные льготы их по делам торговым не могли иметь места; тем более не было надежды на привольную жизнь среди семейств, или буйного разгулья: ее заменял солдатский строй со всеми тяготами военной службы. Стрельцы злобились на Петра, виновника такой перемены. Петр, со своей стороны, не любил стрельцов как представителей старой системы войны, столь несогласной с его намерениями, как упорных приверженцев Софьи и злодеев своего дома: он не мог забыть первого стрелецкого бунта, убийства двух родных дядей своих и семилетнего удаления своего от престола; помнил и второй мятеж в защиту князей Хованских, еще более третий, когда только небесный промысел спас его от руки Шакловитого. Не доверяя стрельцам, Петр хотел исподволь уничтожить их корпус; они угадали его намерение, прибегли к отчаянным мерам и погубили себя.

Еще во время пребывания в Голландии государь получил известие, что в Москве было смятение по случаю разнесшейся молвы о мнимой смерти его за границей, что виновниками слуха были стрельцы и что Ромодановский успел прекратить волнение. Петр был недоволен слабыми действиями своих бояр; впрочем, считая дело конченным, продолжал путешествие. В Вене он узнал о новом бунте. Стрельцы, посланные в 1697 году на литовскую границу вместе с другими ратными людьми для поддержания Августа II на польском престоле, после долговременной разлуки со своими семействами начали роптать на тягость службы и желали возвратиться в Москву. Софья завела с ними переписку, подстрекая их к бунту; клевреты ее распустили слух, что царь ведет с собою целую армию иноплеменников для истребления стрельцов. Составился заговор: положено было семилетнего сына Петра I, Алексея, объявить государем, а Софью правительницею; Петра же умертвить, не впуская в пределы государства. Мятеж вспыхнул. Четыре стрелецкие полка, стоявшие в Торопце, прогнали своих полковников и капитанов, избрали на их место своих, захватили пушки и устремились к Москве для расправы с приверженцами Петра. В столице распространился всеобщий ужас; бояре, управлявшие государством, долго не знали, на что решиться, наконец, велели Шеину идти с полками Преображенским и Семеновским против мятежников. Шеин встретил их за 46 верст от Москвы, близ Воскресенского монастыря, на берегах Истры, и после тщетных стараний образумить непокорных вступил в битву: нестройные толпы их рассеялись от первого залпа. Стрельцы, участвовавшие в мятеже, большею частью были переловлены, и по приговору бояр наказаны, многие смертью, еще более ссылкою в дальние города; главные же виновники оставлены под крепкою стражей до возвращения государя.

По первому известию о мятеже Петр I оставил Вену и поспешил в Россию; на пути он узнал об усмирении стрельцов, но уже не хотел продолжать путешествия по Европе; думал только о необходимости искоренить зло и явился в Москве грозным судьей. Несколько недель протекло в допросах и пытках в селе Преображенском, в присутствии государя; открылось, что Софья была виновницей мятежа; что заговорщики сносились со стрельцами астраханскими и азовскими; что в преступном замысле участвовали и другие лица. Виновных нашлось несколько сот человек: все они казнены по приказу Петра; одни погибли в мучениях пытки, другие под секирою палачей, третьи на виселице, перед кельей царевны Софьи. Казни возобновлялись несколько раз, наполняя ужасом Москву и все государство. В столице не осталось ни одного стрельца; непричастные к бунту должны были продать свои дома и с семействами переселиться частью в Азов, частью в Астрахань и в другие города. Там они удержали свое имя и нередко участвовали в походах; но стрелецкий корпус уничтожился еще в конце XVII века. Софья пострижена под именем Сусанны в Новодевичьем монастыре, где умерла в 1704 году. Та же участь постигла и супругу Петра I, царицу Евдокию Федоровну,мать царевича Алексея Петровича: подозреваемая в доброжелательстве к приверженцам старины, она была заключена в Суздальский девичий монастырь, под именем Елены. В то же время пострижена и сестра государя, царевна Марфа Алексеевна.

Уничтожение стрелецкого войска в Москве было началом решительного преобразования государства и народа.

 

При написании статьи использовалась книга Н. Г. Устрялова «Русская история до 1855 года»