В сказке Ивана Дмитриева «Причудница» изображена молодая московская дама, по имени Ветрана, которой наскучила её сытая, довольная жизнь. Все у неё было, – она имела:
...большой тесовый дом,
С берлинами сарай, изрядную услугу,
Гуслиста, карлицу, шутов и дур содом
И даже двух сорок, которые болтали
Так точно, как она...
Но все ей надоело – она стала пренебрегать Москвой и своими московскими знакомыми и обратилась за помощью к своей крестной матери, волшебнице. По этому поводу автор делает отступление и вспоминает тот фантастический рассказ, который в детстве привелось ему слышать от одного отставного ротмистра.
О, если бы восстал из гроба ты в сей час,
Драгунский витязь мой, о ротмистр Брамербас!
Ты, бывший столько лет в Малороссийском крае
Игралищем злых ведьм!.. Я помню, как во сне,
Что ты рассказывал еще ребенку мне,
Как ведьма некая в сарае,
Оборотя тебя в драгунского коня,
Гуляла на хребте твоем до полуночи,
Доколе ты уже не выбился из мочи.
Каким ты ужасом разил тогда меня!
С какой, бываю, ты рассказывал размашкой,
В колете палевом и в длинных сапогах,
За круглым столиком, дрожащим с чайной чашкой!
Какой огонь пылал тогда в твоих глазах!
Как волосы твои, седые с желтизною,
В природной красоте взвевали по плечам!
С каким безмолвием ты был внимаем мною!
В подобном твоему я страхе был и сам,
Стоял, как вкопанный, тебя глазами мерил!
И что уж ты не конь... еще тому не верил! [1]
После такого отступления автор опять возвращается к своей героине. Волшебница переносит Ветрану в волшебный дворец, где собрана масса богатств, где исполняются все её желания. Жизнь её здесь напоминает жизнь Душеньки в чертогах Амура, пушкинской Людмилы у Черномора.
Потом все очарование исчезает – начинаются разные ужасы. Ветрану похищает какой-то витязь. От ужаса она... просыпается (ср. развязку в «Светлане» Жуковского), – она видит, что –
Вся горница полна людей,
Муж в головах стоял у ней,
Сестры и тетушки вокруг её постели
В безмолвии сидели;
В углу приходский поп молился и читал,
В другом углу колдун досужий бормотал;
У шкафа ж за столом, вощанкою накрытым,
Прописывал рецепт хирургус из немчин,
Который по Москве считался знаменитым
Затем, что был один...
И сама Ветрана, и родичи её остались очень довольны, что тяжелый кошмар миновал, – все приключение кончилось веселым обедом.
Уж липец зашипел, все стало веселее...
Всяк пьет и говорит, любуясь на бокал:
«Что матушки Москвы и краше, и милее?»
Эту сказку сам автор назвал переводом из Вольтера («La Begueule»), но это скорее переделка на русский лад чужого произведения.
[1] Ср. балладу Пушкина «Гусар» и рассказ Гоголя «Вий». «Брамербас» – имя, заимствованное из комедии Сумарокова «Трессотиниус» (тип «miles gloriosus»).
