Гесиод (VIII—VII века до Р. Х.)

 

Сравнение поэзии Гомера и Гесиода

После того как Гомер довел эпическую поэзию до высшей степени совершенства, она продолжала развиваться в Малой Азии трудами поэтов ионической школы, существовавшей несколько столетий, до конца периода кикликов. На европейском материке героические эпопеи Гомера также имели влияние на развитие эпоса, так как оживленные сношения между восточным и западным берегами Эгейского моря никогда не прекращались. Но в Европе благословенной страной поэзии стала уже не Фессалия, служившая некогда колыбелью греческого поэтического слова; новый свет распространился из Беотии, родины Гесиода, с именем которого соединяется представление о новом роде эпического творчества.

При начале великих греческих переселений, в Фессалии появились новые племена, грубые и не имевшие понятия о поэзии, между тем как большая часть прежнего населения оставила эту страну. В числе этих эмигрантов находились и эолийские беотийцы, переселившиеся в плодородную и богато одаренную природою область, которой они дали имя Беотии. В позднейшее время соотечественники Гесиода беотийцы представляются народом неповоротливым, ленивым и чувственным («беотийская свинья»); но в более древние времена они по своему умственному развитию, конечно, нисколько не уступали остальным греческим племенам Европы. Если они впоследствии отстали от других в этом отношении и если чувственность взяла у них перевес над умственным развитием, то это было отчасти результатом недостаточного развития их в отношении политическом. Но Гесиод, Пиндар, Эпаминонд и другие служат доказательством, что и это отсталое племя могло производить великих людей. Не следует забывать и того, что при переселении беотийцев в густонаселенную область в ней оставалось еще много прежних жителей различного происхождения, которые, будучи развитее и способнее пришельцев, конечно, имели влияние на дальнейшее развитие смешанного населения. В южной Беотии, по обоим берегам реки Асопа и при подошве Геликона, именно там, где была родина Гесиода, с древнейших времен жило ионическое племя. Феспия, близ которой находилась Аскра, где родился Гесиод, также принадлежала в древности ионянам, как видно из мифа, по которому основатель этого города Феспий выставляется потомком афинянина Эрехтея. В той же области, на склонах Геликона, с незапамятных времен жили пиерийские фракийцы, почитатели муз. У феспийцев было святилище муз, пользовавшееся высоким уважением; пиерийские герои От и Эфиальт, основатели Аскры, по преданию, приносили музам жертвы на Геликоне.

Гесиод. Бюст эллинистической эпохи

 

В этой родной для Гесиода области, где с древнейших времен существовало поклонение музам, где жили еще остатки столь восприимчивого к поэзии ионического племени, развитие поэзии никогда не прекращалось. Когда гомеровские поэмы «Илиада» и «Одиссея» появились в этих местах, то они, конечно, встретили здесь хороший прием и побудили земляков Гесиода к подражанию. Рано развившаяся здесь эпическая поэзия беотийской школы по своему характеру была однако непохожа на эпос гомеровский. Причина этого несходства заключается в особенных условиях жизни в тогдашней европейской Греции. Тогда как новые государства и города, основанные на обширном малоазиатском прибрежье потомками знаменитейших царских родов героической эпохи, развивались совершенно свободно и беспрепятственно и находились в цветущем состоянии, в густонаселенной европейской Греции, вследствие великих переселений, разрушивших сильные царства эпических героев, настало печальное время неурядицы, междоусобий и борьбы между различными племенами за землю, следовательно, свобода развития была значительно стеснена. Во многих мелких государствах эпохи жизни Гесиода царская власть уже потеряла свое прежнее значение или вовсе уничтожилась и заменилась своекорыстным и гордым господством знати. Старое разрушалось, и на место его являлись новые направления и стремления; это брожение продолжалось долго, пока, наконец, все пришло в порядок. В это беспокойное и небезопасное время, когда блеск героической эпохи уже затмился, а новый порядок еще не успел установиться, когда обыденные житейские нужды стояли на первом плане, – в это время героический эпос, восторженно воспевающий доблести прошедшего, не находил удобной почвы для своего дальнейшего развития. Поэзия Гесиода, уклоняясь от традиций гомеровской школы, имеет в виду не прошедшее, а настоящее время с его практическими потребностями. У него нет беззаветного наслаждения поэтическим творчеством, которое само себе служит целью. Гесиод говорит серьезно и сдержанно, и всегда имеет в виду практические интересы, стараясь по возможности освободиться от тяжелых условий жизни и при помощи своей поэзии привести эту жизнь в порядок и облагородить ее, или, по крайней мере, сделать ее более сносной. Поэзия Гесиода, возникшая среди трудовой народной жизни, назначается для простого народа, а не для царей и героев. Основной тон её – размышление, поучение нравственно-религиозного характера; поэтому у Гесиода мы не найдем ни той яркости красок, ни той художественной полноты, какая чарует нас в героическом эпосе Гомера.

 

Семья Гесиода

В поэмах Гомера нет ни одного намека на личность автора; напротив, поэмы Гесиода, в особенности его «Труды и дни», касающиеся нужд современной ему жизни, заключают в себе много ценных сведений о жизни и личности поэта. Эти сведения, за немногими исключениями, отличаются правдивостью, и нет никакого основания считать их вставками позднейшего времени; даже если они и не принадлежат самому Гесиоду, то во всяком случае обязаны своим происхождением певцам его школы, и притом столь древним, что мы можем считать их достаточно достоверным источником. По словам «Трудов» (633 и сл.), отец Гесиода был родом из эолийских Ким в Малой Азии и занимался мореплаванием. Но впоследствии он переселился оттуда, убегая «не от богатства и довольства, а от злой бедности» на первобытную родину эолийцев – в Беотию, где и поселился в Аскре, деревушке, лежащей у подошвы Геликона, в области Феспии. Кимеец Эфор говорит, что отец Гесиода бежал из Ким, совершив там убийство; другие, неправильно толкуя вышеприведенные слова Гесиода, уверяют, что он бежал от долгов. Как бы то ни было, по-видимому, он не жил в нищете: в Аскре он занимался земледелием и скотоводством; сын его Гесиод в юности пас на Геликоне стада.

Отец Гесиода называется у древних Дием, а мать – Пикимедою (дочерью Аполлона). Это имя значит «разумница» и, конечно, выдумано впоследствии, когда Гесиод сделался великим поэтом; предание об имени Гесиодова отца основывается на обращении поэта к своему брату (Труды и дни, 299), которого он называет Πέρση δϊον γένος, или как читают другие, Δίου γένος (сын Дия). Этим именем Гесиод генеалогически соединяется с Гомером и далее, при помощи целого ряда выдуманных имен, – с мифическими певцами Орфеем и Лином. Логографы Гелланник и Ферекид (V в. до Р. X.) называют Дия братом Майона, отца Гомера; другие говорят, что от Дия родились Гесиод и Перс, от Перса – Майон, а от дочери последнего и речного бога Мелеса – Гомер.

 

Родина Гесиода – Аскра

В Аскре Гесиод провел свою юность; там же он, конечно, и родился, хотя кимеец Эфор, вероятно увлекаясь местным патриотизмом, говорит, что он родился в Кимах. Аскра находилась к востоку от главной горной цепи Геликона, в живописной местности, на крутой скале, окруженной долинами и лесистыми возвышенностями горы муз; с другой стороны её находилась долина, весьма удобная для земледелия и садоводства. О ней вспомнил впоследствии Гесиод, назвав Аскру, в одной из надписей, «богатою посевами» (πολυλήιος). Зимою эта возвышенная и открытая для ветра местность была очень сурова по климату, так что Гесиод, конечно, вспоминал о ней, описывая в своих «Трудах и днях» зиму (504 и сл.). «Когда северный ветер (говорится в описании Гесиода), проносясь по равнинам Фракии, леденит своим дыханием землю и вздымает грозные волны морские, поле и лес стонут; много высоких дубов и елей сбрасывает он, неистово бушуя, в горные пропасти, и шум далеко разносится по лесу. Животные дрожат от холода и поджимают хвост, хотя они и одеты в теплые шкуры. Холодные порывы ветра пронизывают кожу у быка и козла и заставляют старика бежать по-молодому. Солнце гуляет далеко, освещая жилища черных людей, и поздно показывается эллинскому народу. Лесные жители, рогатые и безрогие жалобно стучат зубами и бегают по лесу, ища убежища в горных расселинах и пещерах; люди ходят, съежившись, согнувшись по-стариковски, и стараются укрыться от хлопьев снега». Лето в Аскре также неприятно вследствие сильной жары, так как свежий морской ветер не доходит сюда. Однако Гесиод, все-таки, не совсем справедливо поступил со своей родиной впоследствии, выразившись о ней в «Трудах» недовольным тоном: «Аскра, где зима плоха и лето дурно и ничего хорошего нет» (ст. 640). Долины и высоты Геликона в окрестностях Аскры, где обитали музы, конечно, не были лишены привлекательности, и юноша Гесиод, лежа неподалеку от своего стада на одинокой возвышенности и смотря вниз на приятные окрестности, мог почувствовать в себе влечение к поэзии и, вероятно, здесь впервые пробовал свои силы в этом искусстве; затем музы приблизились к нему и вдохнули в него свой дух. Они стали являться Гесиоду в сновидениях и посвятили его в поэты.

 

Гесиод и музы

Во вступлении к своей «Теогонии» Гесиод говорит: «Когда музы, обитательницы священного Геликона, омоются в мрачном источнике, они затевают круговую пляску около этого источника и на высотах Геликона и невидимо ходят там ночью, в прекраснозвучных песнях своих прославляя Зевса и Геру и вместе с ними всех богов. Однажды, когда Гесиод пас своих овец на склонах Геликона, богини приблизились к нему и сказали: "Вы, пастухи, бездельники, служите только своему чреву; мы же, хотя и умеем рассказывать ложь, похожую на истину, но умеем также, когда захотим, и возвещать истину". Так сказали они, и дали мне жезл, отпрыск зеленеющего лавра, и вдохнули в меня божественный дар песнопения с тем, чтобы я, прославляя богов, возвещал грядущее и говорил о минувшем. Они повелели мне воспевать вечный род богов, вспоминая о музах при начале и в конце песнопения».

 

Тяжба Гесиода с братом, Персом

После смерти отца, Гесиод стал делить наследство со своим братом Персом (Персесом); но последний, подкупив судей, обманул его и оттягал у него лишнюю часть. Аскра была не самостоятельной общиной, а составляла часть феспийской области. Царской власти здесь в то время уже не было; управление областью и правосудие находилось в руках семи благородных родов, которые вели свое происхождение от Геракла и дочерей Феспия. Эти правители во времена Гесиода были, как видно из его сочинений, не особенно справедливы, да и в частной своей жизни могли назваться достойными предками позднейших феспийских аристократов, о которых древние сообщают, что они считали занятие земледелием и ремеслами унизительным для своего достоинства, и потому были большею частью бедны и обременены долгами. Перс водил знакомство со знатными феспийскими господами, которые и помогли ему в тяжбе с братом. Сам он вел жизнь праздную и расточительную и, промотавши, вместе с своей женой, большую часть своего имущества, стал грозить брату новой тяжбой, в надежде на содействие неправедных судей. Тогда Гесиод написал поэму – первую часть «Трудов и дней», в которой он старается обратить брата на путь истинный и увещевает его приобретать состояние своим трудом. Были ли эти старания успешны – мы не знаем; но поведение злого и развратного брата, по всей вероятности, заставило Гесиода покинуть Аскру, а сильные правители Феспии, которых он не пощадил в своем произведении, вероятно, относились к вольнодумному поэту не особенно дружелюбно. Как бы то ни было, Гесиод покинул Аскру, и весьма вероятно, что он сделал это вскоре после появления этой поэмы.

 

Смерть Гесиода и перенесение его праха

Куда именно переселился Гесиод – неизвестно. Некоторые полагают (впрочем, без достаточного основания), что он переехал в Орхомен (в Беотии); но вероятнее, что новой родиной сделался для него Навпакт, в западной Локриде. В пользу этого предположения говорит, по крайней мере, предание, по которому Гесиод был убит и похоронен недалеко от Навпакта. Предание рассказывает, что дельфийский оракул предостерегал поэта против рощи немейского Зевса, так как в этой роще ему суждено умереть. Гесиод, полагая, что это предсказание относится к святилищу Зевса в Немее, не поехал в Пелопоннес и поселился в локрийском городе Инее, недалеко от Навпакта, где долго гостил у своих друзей, Амфифана и Ганиктора, сыновей Фегея. Но они ложно заподозрили Гесиода в тайной связи с их сестрою, подстерегли его в святилище немейского Зевса, близ Инея, и там убили его. Труп его они бросили в море; но через три дня дельфины вынесли его на берег близ мыса Антиррия, как раз в то время, когда локрийцы собрались туда на праздник. Труп был тотчас же узнан и погребен в Немее, в могиле, высеченной в скале; убийцы же певца скоро понесли заслуженную кару. Они были выданы собакой Гесиода, и локрийцы утопили их в море, а дом их разрушили; по другому преданию, сам Зевс разбил громом их корабль, когда они хотели бежать за море, и они погибли в море.

Впоследствии останки Гесиода были перенесены в беотийский Орхомен. Предание говорит, что однажды, когда среди орхоменцев свирепствовала жестокая язва, дельфийский оракул посоветовал им, чтобы избавиться от бедствия, перенести в Орхомен останки Гесиода, причем ворон должен был указать им его могилу. Посланные увидели ворона на скале, близ дороги, и в пещере нашли прах Гесиода. Орхоменцы поставили поэту памятник на своей городской площади, и орхоменский поэт Херсий написал ему следующую эпитафию, в которой Гесиод прославляется, как мудрейший из поэтов:

 

Я родился на полях плодородных Аскры далекой,
Прах мой сокрыла земля чуждой, минийской страны;
Слава Гесиода в эллинском мире далеко сияет
И просвещает людей, ищущих к мудрости путь.

 

Причина перенесения останков Гесиода в Орхомен заключалась в том, что жители Аскры, по разрушении её феспийцами, большею частью переселились в Орхомен. О времени, когда именно последовало это перенесение по приказу дельфийского оракула, мы ничего не знаем. Бергк догадывается, что это могло быть после 2 года 81-й олимпиады, когда мессенцы, вышедшие из Ифомы, были поселены афинянами в Навпакте. Оракул, расположенный к спартанцам, не желал, чтобы мессенцы, враги их, владели останками Гесиода, а так как Аскра уже не существовала, то он и посоветовал перенести эти останки в Орхомен, где жили бывшие обитатели родины поэта.

К этому событию относится эпитафия, приписываемая Пиндару, в которой говорится о том, что Гесиод дважды был молод и дважды погребен:

 

Слава тебе, кто молод был дважды и дважды в могиле
Был погребен, Гесиод, мудрый наставник людей

 

Но на орхоменском памятнике этой эпитафии не было. На чем основано предание о том, что Гесиод в старости снова сделался юношей – мы не знаем.

Впоследствии, когда слава поэта распространилась по всей Греции, феспийцы также вспомнили о своем соотечественнике и поставили в честь его на своей городской площади медную статую. В святилище, устроенном феспийцами в честь муз, также находилась статуя Гесиода: он был представлен сидящим, с кифарой на коленях; Павзаний по этому поводу замечает, что кифара вовсе не идет к Гесиоду, так как он, читая свои произведения, держал в руке лавровую ветвь.

 

Легенда о состязании между Гомером и Гесиодом

Древние рассказывали о поэтическом состязании между Гомером и Гесиодом. Мы имеем небольшое сочинение, относящееся ко времени императора Адриана: Ήσίοδου καί Όμήρου Άγών, содержанием которого служат различные древние предания о Гомере и Гесиоде, и в котором рассказано (стихами) об этом состязании. Там говорится, что Гомер и Гесиод случайно встретились в Халкиде, на острове Эвбее, на играх в честь убитого на войне царя Амфидаманта. По окончании состязания между двумя поэтами, все присутствовавшие хотели увенчать Гомера, как победителя; но Панид сказал, что венца заслуживает тот, кто воспевает земледелие и мирные занятия, а не тот, кто восхваляет войну и убийство, и передал Гесиоду награду, состоявшую из медного треножника. Поэт посвятил этот треножник музам на Геликоне. Приговор Панида вошел у греков в пословицу. В одном месте «Трудов и дней» (ст. 649–660) упоминается о победе Гесиода на погребальных играх в честь Амфидамаса. «Я не сведущ в мореплавании, говорит поэт, и только раз в жизни ездил из Авлиды в Халкиду, на Эвбею, где сыновья Амфидамаса устроили в честь отца погребальные игры и назначили много призов. Я горжусь тем, что победил на состязании и получил почетный треножник, который я посвятил геликонским музам, так как они научили меня искусству песнопения».

Гомер

 

Хотя в этом рассказе Гомер, вовсе не бывший современником Гесиода, не назван побежденным, однако рассказ все-таки не может принадлежать Гесиоду и должен быть признан за позднейшую вставку, так как Амфидамант Халкидский, убитый в морском сражении во время войны между Халкидой и Эретрией за лагантскую равнину, жил после Гесиода. Игры на его погребении – исторический факт; вероятно, на этих играх певцы гомеровской и гесиодовской школ вступили между собою в состязание, и что представитель гесиодовской школы одержал победу и вследствие этого поставил треножник в храме муз в Феспии. Там видел этот треножник еще Павзаний. При существовании соперничества между обеими школами, а также и потому, что гесиодовская поэзия вообще пользовалась меньшим сочувствием народа, ученики Гесиода могли особенно хвалиться одержанной ими победой, и с течением времени распространилось сказание о том, что сами Гомер и Гесиод соперничали между собою и что Гомер, хотя и по несправедливому приговору Панида, все-таки был признан побежденным.

По этому сказанию, Гесиод был современником Гомера; это мнение, вообще распространенное в Греции, разделялось также и Геродотом (II, 53). Народ, не вдаваясь в критику, поставил основателей обеих эпических школ рядом друг с другом даже по времени их жизни. Некоторые, как, например, Эфор, говорили даже, что Гесиод старше Гомера, желая выставить Гесиода первым основателем эпической поэзии, по следам которого шел Гомер. Но и те, которые разделяли это мнение, все-таки соглашались с общепринятым предположением о том, что оба поэта жили в одно время, и изображали Гесиода – стариком, а Гомера – юношей. Однако, основательное исследование преданий и более подробное изучение произведений обоих поэтов привело уже некоторых из древних критиков, именно александрийских ученых, к убеждению, что Гомер старее Гесиода. Это убеждение перешло и к новому времени. Гесиод жил лет сто спустя после Гомера, так что время его процветания приходится около 800 г. до Р. X. Гесиодовская поэзия, без сомнения, основывается на ионической поэзии Гомера, хотя и отличается от неё своими особенными свойствами.

 

Отношение Гесиода к поэзии

Гесиод, насколько мы знаем его из его произведений, особенно же из обращения его к своему брату Персу, был человек по природе честный и искренний, горячо принимавший к сердцу правду и неправду, богобоязненный и надеющийся на провидение. Собственный опыт и наблюдение над судьбою других людей сообщили его уму глубокую серьезность, которая иногда сменяется добродушным юмором. Друг старой простоты нравов, Гесиод любил земледелие, прилежно им занимался и рекомендовал его другим, как самое почетное занятие. Его склонность к занятиям поэзиею не дала ему заглохнуть в стремлениях к наживе. Какого мнения был Гесиод о поэзии – это видно из слов, которые он влагает в уста музам в приведенном нами выше месте. Намекая на ионический эпос, позволявший себе увлекаться игрою фантазии, Гесиод требует, чтобы поэзия серьезно возвещала истину. Без даров муз люди никуда не годятся и делаются просто рабами своего чрева; поэзия должна возвышать их над грубою чувственною жизнью. Для веселого ионийца поэзия служит к увеличению радостей жизни; для Гесиода музы, «удаляющие из сердца заботы», являются утешительницами в житейском горе: «они заставляют забывать житейское зло». «Если кто-нибудь носит горе в своем сердце, то слушая, как служитель муз воспевает прежних людей и блаженных богов, он скоро забывает свои заботы и перестает думать о своем горе; дары муз смягчают его сердце». (Теогония, 55, 61, 98 и сл.).

 

Поэмы Гесиода

С именем Гесиода в древности существовало много поэм, из которых, впрочем, только часть принадлежит ему, а часть сочинена его последователями и подражателями. Беотийцы, жившие близ Геликона, приписывали Гесиоду, по свидетельству Павзания, только «Труды и дни», и показывали близ источника Иппокрены древнюю, сильно поврежденную временем свинцовую доску, на которой была написана эта поэма. Но такое мнение разделялось очень немногими; по свидетельству большей части александрийских ученых, Гесиоду принадлежали три поэмы: Труды и дни, Теогония и Каталог героинь.

 

О поэме «Труды и дни» – читайте отдельную статью: Гесиод «Труды и дни» – краткое содержание

 

Гесиод – «Теогония», краткое содержание

«Теогония» Гесиода, состоящая из 1022 стихов, была первою известной нам попыткою представить связное изложение различных греческих мифов о богах и свести в одну систему все представления о начале мира и происхождении богов. По мнению греков, боги не вечны, но явились одновременно с миром, с которым они находятся постоянно в теснейшей связи. Из того же самого темного начала, из которого мало-помалу развился мир, возникли и боги, таким образом, что путем длинного ряда рождений получались духовные существа все более и более индивидуальные и высокие. Зевс, высочайшее и совершеннейшее из этих существ, при котором явился в мире гармонический порядок, родился после всех. Такого рода теогонические представления могли существовать и до Гесиода, в религиозных песнях, но Гесиод, который, по-видимому, пользовался между прочим и древними гимнами о богах, их происхождении и взаимных отношениях, в особенности же гимнами жрецов феспийского храма муз, заслужил у греков общее уважение, так что взгляд на богов определялся Теогонией наряду с поэмами Гомера, все же другие системы, несходные с этою, мало-помалу отошли на второй план.

При составлении излагаемой в Теогонии системы Гесиод держался определенных основных идей, с которыми соединяются у него представления о развитии жизни в мире. Гесиод начинает Теогонию с создания мира, с космогонии. Вначале был хаос, темный первобытный источник всякой жизни; из него вышли Гея – земля, Тартар – пустынная бездна под землею, и Эрос – соединяющая сила любви. Эта идея любви, управляющей миром, вероятно, не принадлежит Гесиоду; по-видимому, он заимствовал ее из древних гимнов, которые пелись в святилище Эроса в Феспии (одно из знаменитейших и древнейших святилищ этого бога в Греции); в дальнейшем своем изложении он этой идеей нисколько не пользуется. Затем из первобытного хаоса явились, согласно Гесиоду, еще два существа – Эреб (первобытный мрак) и Ночь; от них произошли Эфир (первобытный свет неба, в противоположность первобытному мраку подземного Эреба) и День, сменяющий собою Ночь. Гея, мать всех существ, произвела сама из себя окружающее ее небо, горы и Понт – всемирное море; под небом, поднявшимся из земли, большими массами поднялись первобытные горы, а первобытное море своею глубью коснулось пределов Тартара. Этим заканчивается космогония; мир является перед нами в своих величественных очертаниях, и Гесиод начинает подробное изложение Теогонии, учения о происхождении богов, представляющих в мире жизненное начало. Небо и Земля произвели титанов – древнейшее поколение богов; от них, в свою очередь, произошли боги младшие, во главе которых стоит Зевс. Эти младшие боги после продолжительного и ужасного боя одолели титанов и основали свое царство под скипетром Зевса. С этими двумя поколениями богов находится в связи происхождение остальных мифических существ.

Теогония служит весьма почтенным памятником древней поэзии; отрицать принадлежность её Гесиоду нет основания, хотя с течением времени она подвергалась различным изменениям и дополнениям. В нее вставлены не только отдельные стихи, но и довольно значительные отрывки, как перечисление рек (ст. 337–345), подробный эпизод о Гекате (411–452) и др. По своей внешней форме и по исполнению она стоит наряду с «Трудами и днями».

 

Другие произведения Гесиода

Теогония оканчивалась первоначально 962 стихом, где кончается рассказ о происхождении младших богов. Затем следует еще (963–1022) перечисление богинь, которые в союзе со смертными произвели богоравных героев; оно присочинено впоследствии для того, чтобы составить переход к другой, более обширной поэме Гесиода, которую в противоположность Теогонии можно бы назвать Героогонией, так как здесь восхвалялись благородные женщины, которые в союзе с богами произвели на свет великих героев древней Греции и родоначальников знаменитых родов. Это восхваление родоначальниц было вызвано, по всей вероятности, особенными обстоятельствами в стране локрийцев, у которых Гесиод нашел себе новую родину; именно, локрийская аристократия состояла из 100 родов, и все они вели свое происхождение от героинь. Эта поэма Гесиода, до нас не дошедшая, называлась Κατάλογος γυναικών, «Каталог женщин», и заключала в себе преимущественно генеалогию и героические предания дорийских и эолийских аристократических родов. К этой поэме присоединялась другая, сочиненная не Гесиодом, а позднейшим поэтом, но сходная с нею по содержанию, так что обе они рассматривались иногда как одно целое. Эта позднейшая, также не дошедшая до нас, поэма называлась Ήοϊαι (или μεγάλαι Ήοϊαι), так как каждый отдел её начинался словами ή οϊη («или вот такая, как...»); стало быть, поэма начиналась приблизительно так: «Таких женщин нам уже не видать, какие бывали в старину, красотою которых пленялись даже боги Олимпа, как...» и следующие затем части поэмы соединялись между собою словами ή οϊη. Здесь описывались только такие женщины, которых любили боги. Некоторое понятие о способе изложения этой поэмы мы получаем из так называемого введения к поэме «Щит Геркулеса», которое взято из Ήοϊαι. «Каталог» и Ήοϊαι благодаря своему интересному содержанию, очень уважались греками.

 

Поэтическая школа Гесиода

Как у Гомера, так и у Гесиода были свои ученики и подражатели, так что мы имеем право говорить о Гесиодовской школе, так же как и о Гомеровской. Как поэмы учеников Гомера часто приписывались самому Гомеру, так то же самое было и с Гесиодом. Под его именем в древности было известно много эпических произведений – «Щит Геркулеса» (Άσπίς Ήρακλέους, Scutum Herculis), Меламподия, Свадьба Кеикса, Эгимий и многие другие. Из них до нас дошел только «Щит Геркулеса», небольшая поэма, неважная по содержанию, в которой описывается сражение Геракла в пагасейской роще Аполлона с Кикном, сыном Ареса; главную же часть поэмы составляет описание изображений на щите Геракла – неловкое подражание описанию Ахиллесова щита в Илиаде.

Поэты школы Гесиода, имена которых нам почти вовсе неизвестны, жили, по всей вероятности, преимущественно в Беотии и в западной Локриде. На Локриду указывает название недошедшей до нас генеалогической поэмы в духе Гесиода Ναυπάκτια έπη (Навпактский эпос), составление которой приписывается одними Каркину Навпактскому, а другими – Керкопсу Милетскому.