Трудно назвать другого писателя, в котором обстоятельства и впечатления детства и юности сложились бы в такой несокрушимый базис всего последующего творчества, как Иван Александрович Гончаров. Корнями своими и Гончаров-художник и Гончаров-чиновник нисходили к той самой почве, которая доставляла обильные питательные соки и Адуеву, и Обломову, и Райскому и прочим уроженцам «заспанной и все-таки поэтической Обломовки. Но из них Обломов был ближе, роднее прочих, как в этом признавался сам писатель, напоминавший и своим внешним видом своего героя, по собственному же описанию, – «полный, с апатичным лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами», равнодушный, кажется, ко всему, как Илья Ильич, хоронящийся от жизни за китайскую стену.
Гончаров. Краткая биография. Иллюстрированная аудиокнига
Но отождествлять Гончарова с Обломовым было бы, конечно, большой ошибкой. Обломов – живой тип, но не живая личность, сложная своими противоречиями и загадками, какой был Гончаров, автор колоссальных по замыслу романов – эпопей, путешественник вокруг света, самолюбивый философ. Но что Гончаров много своего вложил в Илью Ильича, как и в Адуева и Райского, это несомненно. Им обща, в числе других, одна черта, опять-таки характеризующая самого Гончарова: слабость, почти отсутствие интереса к вопросам современности. У писателя она вытекала из любви к прошлому, в котором он жил уже с молодых лет, воспитав в себе поэзию отжившего по преимуществу, поэзию легкой грусти о чем-то прекрасном и утраченном, о чем так отрадны воспоминания, подернутые мечтательной дымкой...
Эту поэзию прошлого в Гончарове и его творчестве создала прежде всего тихая патриархальная жизнь в усадьбе среди Симбирска, где над закрепощенной жизнью царствовали вечные будни, без головоломных задач и неразрешимых вопросов. Потом нахлынули новые идеи из книг, из университета, из столичной жизни, но они не клином вошли в родовые традиции крепостного барства, а без борьбы и волнений отслоились на них и разлили в душе мягкий свет теплого и жизнерадостного настроения. Аппарат, отражающий и созидающий жизнь в творческом синтезе, был готов; впечатления вялой жизни, сна и застоя фиксировались в нем ранее других.
«У меня есть, – говорил Гончаров, – своя нива, свой грунт, как есть своя родина, свой родной воздух, друзья и недруги, свой мир наблюдений, впечатлений и воспоминаний, – и я писал только то, что переживал, что мыслил, чувствовал, что любил, что близко видел и знал, – словом, писал и свою жизнь, и то, что к ней прирастало».
Будучи столь ограничен в своем творчестве, Гончаров придавал своим изображениям различных сторон русской жизни огромное, всеобъемлющее значение. Три эпохи, по его признанию, отразились в его произведениях, составляющих вместе как бы один последовательный роман.
«Обыкновенная история» служит как бы прологом; в ней проявляется «слабое мерцание сознания необходимости труда» в борьбе с дореформенным всероссийским застоем; представитель этого «мерцания» – тайный советник Петр Иванович Адуев, чиновник-делец, заводчик, приводящий в свою веру мечтателя-племянника.
В «Обломове» рисуется картина всероссийского застоя, по временам вспыхивают яркие проблески сознания, хотя поле деятельности принадлежит почти исключительно практическим Штольцам.
«Обрыв» знаменует уже пробуждение. Райский, герой переходной эпохи, – это проснувшийся Обломов: «сильный новый свет брызнул ему в глаза; но он еще потягивается, озираясь вокруг и оглядываясь на свою обломовскую колыбель».
Указание в лице Обломова и в родственных ему типах форм и размеров нашей обломовщины составляет коренное общественное значение и историческую заслугу творчества Гончарова. Только на их фоне видна та гигантская работа мысли писателей и деятелей эпохи реформ Александра II, которая бесповоротно разбудила русское общество, указав ему путь культурного и нравственного совершенствования. Огромный и своеобразный творческий талант Гончарова, пластичность изображений, яркая образность слога ставят его в число лучших и популярнейших русских классиков.
Литература о биографии и творчестве Гончарова: статьи Белинского (т. II), Добролюбова («Что такое обломовщина?», т. 2), А. М. Скабичевского (Соч., т. 1 и 2; История новейшей литературы), Н. В. Шелгунова («Дело», 1869, № 7), О. Миллера в «Русских писателях после Гоголя»; книги: В. П. Острогорского о Гончарове, М., 1888, Е. Соловьева – биографические очерки в серии Ф. Павленкова, Спб., 1895.
Материалы о творчестве Гончарова на нашем сайте – см. ниже, в блоке «Ещё по теме…»
