Владимир Святославович, названный в крещении Василием, великий князь киевский, был сыном Святослава Игоревича и Ольгиной ключницы Mалуши, правнуком первого русского князя Рюрика.
Святослав, вознамерившись окончательно завоевать у греков Болгарию и поселиться в ней на Дунае, разделил сыновьям свои владения на Руси: старшему, Ярополку, отдал Киев, Олегу – Древлянскую область, а в Новгород, которым мало дорожил, и в котором уже тогда власть княжеская была весьма ограничена, послал Владимира. Поход Святослава кончился неудачно, и на возвратном пути он погиб под мечами печенегов, у порогов Днепра. Его юные сыновья мирно начали править своими княжествами. Старый Свенельд, полководец Святослава, сделался главным вельможей Ярополка. Случилось нечаянное бедствие: сын Свенельда, Лют, заехав охотиться в Древлянскую область, поссорился с Олегом, и был убит. Озлобленный Свенельд уговорил Ярополка отнять у Олега владение. Началась война. Олег был разбит, бежал; в бегстве его столкнули в глубокий ров, с моста, по которому спасались его воины. Ярополк присоединил Древлянскую область к Киевской, и стал свататься к Рогнеде, прекрасной дочери, полоцкого князя Рогвольда.
Памятник князю Владимиру в Севастополе
Владимир Святославович, услышав об этих делах Ярополка, и заметив, что новгородцы думают ему передаться, бежал за Балтийское море к варягам, и Ярополк немедленно прислал своих воевод в Новгород. Прошло два года, и Владимир, наняв сильную рать удалых варягов, возвратился в Новгород; жители подкрепили его собственными дружинами, и сильный теперь Владимир решил убить Ярополка. «Скажите брату моему, говорил он, отпуская киевских наместников, чтобы он готовился: я иду на него».
Ярополк чрезвычайно встревожился. Свенельд уже умер в это время. Пока Ярополк приготовлялся к войне, Владимир Святославович двинулся к Киеву. С дороги послал он к Полоцкому князю свататься за невесту брата своего. Гордая Рогнеда отвергла руку «сына рабыни». Оскорбленный Владимир устремился на Полоцк; взял его приступом; убил Рогвольда и двух сыновей его, а Рогнеду силою взял себе в супружество. От Полоцка Владимир обратился к Киеву, и обложил его. Ярополк, следуя изменническому совету своего любимца, Блуда, подкупленного новгородским князем, бежал в город Родню. Начавшийся там от тесноты голод ужасал Ярополка невозможностью долго защищаться. Блуд убеждал его покориться, и легковерный князь решился ехать в Киев к брату-врагу. Едва переступил он через порог терема, Блуд затворил за ним двери, и два воина пронзили несчастного князя мечами. Владимир Святославович объявил себя князем всех русских земель, и даже взял за себя вдову, супругу Ярополка, которая была тогда беременна и родила потом младенца Святополка. Владимир усыновил его и мирно начал княжить в Киеве.
Все ожидали в новом властителе воина смелого, отважного и свирепого; но Владимир Святославович показал в себе совершенно другие свойства. Он совсем не был государь воинственный, и употреблял оружие только для укрепления надежным союзом подвластных Киеву областей, где, после смерти Святослава и при мятежном княжении Ярополка, оказалось много замешательств. Полководец его, Волчий Хвост, снова усмирил радимичей и вятичей; сам Владимир подчинил своей власти литовское племя ятвягов (в бывшей Белостокской области) и западную Волынь, или Червенскую землю, с городами Перемышлем, Червенем и Владимиром Волынским. Обезопасив таким образом Киев извне, Владимир Святославович старался упрочить свое владычество и внутренними распоряжениями. Он заложил несколько новых городов по рекам Десне, Остру, Суле, Стугне, Трубежу, для защиты пределов государства от набегов печенежских, а для укрощения непокорности своих подданных, населял города переселенцами из разных мест, и через это лишал их возможности бунтовать. Из числа варягов, пришедших с ним из Новгорода, он оставил только избранных, а буйных и непокорных отправил в Грецию, прося императора принять их в службу, и не пускать обратно в Русь. Дружины свои князь Владимир составил преимущественно из славян и норманнов, уже родившихся между славянами; умел ласкать их, любил сам пировать с ними, и угощал их роскошно. В Киеве Владимир Святославович воздвиг на высоком холме истукан главного идола славян, Перуна, с серебряною головою и золотыми усами; поставил и другие истуканы, в угождение жрецам приносил им богатые жертвы, и после победы над ятвягами, велел даже убить в честь их двух христиан. Такими поступками Владимир приобрел любовь народа, войска, жрецов, и ему прощали все его слабости: роскошь, сладострастие, охоту гулять и веселиться. Он учредил при себе особый совет мудрых бояр и старцев, и советовался с ними об устроении законов и порядка. У Владимира Святославовича было от разных жен много сыновей, которых он поставил правителями по княжествам, а именно: Ярослава – в Новгороде, Изяслава, рожденного от Рогнеды, – в Полоцке, Бориса – в Ростове, Глеба – в Муроме, Святослава – в Древлянской области, Всеволода – на Волыни, Мстислава – в Тмутаракани, и Святополка, усыновленного племянника, – в Турове. Все они беспрекословно зависели от Владимира и не смели против него своевольствовать, как своевольствовали прежде князья норманнские.
Но Богу угодно было предоставить Владимиру Святославовичу великую славу Апостола России, и довершить то, что было начато Аскольдом и Диром, и о чем молилась бабка его, Ольга премудрая. Князь Владимир видел нелепость поклонения истуканам, грубое суеверие народа и обманы жрецов. Он видел притом, что повсюду уже водворено было христианство: в Швеции, в Польше, в Болгарии, но все еще не решался к решительному шагу. Говорят, будто долго испытывал Владимир Святославович различные веры, беседовал с прибывшими для этого в Киев евреями, мусульманами и католическими священниками; отправлял послов в Рим и Царьград рассматривать тамошнее богослужение, и наконец решил принять веру от греков, которую уже исповедовали многие из его подданных, и которая, кроме своей святости и православия, могла также доставить ему великие выгоды, в сношениях с византийцами. Посоветовавшись со своими старцами и вельможами, Владимир Святославович отправил в Царьград (Константинополь) посольство с объявлением о своей готовности принять Святое крещение по обряду Восточной Церкви, но с требованием, чтобы в награду за то юные греческие императоры, Василий и Константин, отдали за него сестру свою, царевну Анну; в противном случае грозил войною. Царевна, страшась быть супругою полуварвара, и гордые греки отринули предложение русских послов, и разгневанный князь Владимир собрал большое войско, отправился по Днепру в Тавриду, где находился богатый греческий город Херсон (Севастополь). Печенеги и хазары соединились с ним. Херсон был осажден с моря и сухого пути; защищался долго, но наконец был вынужден покориться Владимиру, который, по совету находившегося в городе греческого иерея Анастасия, перерыл скрытные водопроводы, доставлявшие жителям воду. В Царьград прибыло новое посольство Владимира Святославовича, с повторением прежних требований и обещанием возвратить Херсон в случае их принятия, но угрожая за отказ вторжением руссов в самую Грецию. Гордость греков умолкла; царевна согласилась. Её отправили в Херсон с великолепной свитой; Владимир благоговейно принял Святое крещение, и после того сочетался браком с Анной. В знак благодарности, он отдал Херсон грекам, послал на помощь императорам войско и с торжеством возвратился в Киев.
Крещение князя Владимира. Фреска В. Васнецова. Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве, 1885-1893
Ревностный до того времени язычник, Владимир Святославович сделался столь же ревностным христианином. С изумлением и страхом увидели киевляне, что прежних богов их, по повелению князя, рубили, секли, ломали, с бесчестием волочили по Киеву, и бросали в Днепр. Еще более изумились они, когда объявлено им было повеление князя в назначенный день всем собраться на берег реки. Киевляне знали, что призываются для принятия новой веры, но искренно любя и уважая князя, беспрекословно повиновались. Торжественно явился Владимир, сопровождаемый княгиней Анной, боярами и духовенством. Отслужив молебен, в волны днепровские погрузили Св. Крест; народ в бесчисленном множестве вошел в реку, и когда все киевляне получили Св. крещение, Владимир Святославович, со слезами радости и громогласно, призвал на них благословение Небес. Немедленно сооружена была церковь святого Василия, на том самом холме, где прежде стоял кровавый жертвенник Перуна. Во все области русские посланы были проповедники, и после краткого и несвязного сопротивления язычников (в особенности вятичей и ростовцев) христианская вера сделалась господствующей по всей Руси. Не менее ревностно старался князь Владимир Святославович и о просвещении своих подданных. Он завел училища для детей, распространил власть духовенства над народом, издал особый устав о церковных судах (Кормчая книга), воздвиг в Киеве, при помощи греческих архитекторов и мастеров, великолепный соборный храм, и определил на вечные времена давать на него десятую часть со всех своих доходов, от чего и храм этот назван был Десятинным.
Крещение Руси князем Владимиром. Фреска В. Васнецова. Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве, 1885-1896
Удивительную кротость и благочестие во всех делах оказывал князь Владимир, как истинный христианин. Он призывал к себе бедных, кормил их, приказывал развозить припасы и хлеб для тех, кто не мог сам прийти в его княжеский терем. С соседними народами он жил миролюбиво; заключил дружеский союз с польским королем Болеславом и женил на его дочери своего племянника Святополка.
Двадцать семь лет продолжалось мирное княжение Владимира Святославовича, и только беспрестанные нападения печенегов нарушали тишину его. Дети Владимира возмужали, но повиновались ему. Тем сильнее, при конце жизни, оскорбило Владимира неожиданное своевольство Ярослава, князя новгородского, который, в угождение беспокойным и гордым новгородцам, отрекся платить положенную дань и не явился в Киев по требованию отца. Владимир решился привести Ярослава и новгородцев к повиновению войною. Он велел собирать войска; несмотря на старость, сам отправился в поход, но в городе Берестове заболел и скончался 15 июля 1015 года.
Благодарная память народа сохранила Владимира Святославовича для потомства в своем поверье и поэзии; церковь причла его к лику Святых. Это был последний князь, еще сохранявший в своих действиях и в своем нраве норманнские обычаи.
