Царь Клеомен III
Олигархия одержала полную победу; это было ясно видно потому, что возобновились все пороки и притеснения, прекратившиеся на два года. Народ робко подчинился деспотам, наложившим на него прежние цепи, и затаил в своей груди озлобление на убийц благородного царского семейства. Пять лет суровый Леонид оставался один царем. Чтобы приобрести своему роду богатое наследство династии Проклидов, он принудил вдову Агиса IV, красавицу Агиатиду, выйти за его сына, Клеомена, бывшего тогда еще юношей. Против воли должна была благородная спартанка повиноваться требованию деспота. Но юноша оказался достоин быть мужем вдовы Агиса. Тот энтузиазм, каким воодушевились молодые люди при начале деятельности Агиса, проник теперь в сердце Клеомена. Он по душе был более родствен своей благородной и образованной матери, Кратесиклее, разделявшей патриотические стремления партизанов реформы, чем суровому эгоисту отцу, от которого наследовал только энергию характера. Жена укрепила в Клеомене влечения, бывшие у него с детства. Воспоминания об Агисе, об его намерениях и надеждах были первыми узами, соединившими сердца мужа и жены, вступивших в брак по принуждению. Резкость разницы между роскошною жизнью немногих богачей и нищетою массы, униженной ими, постыдность настоящего и шаткость его возбуждали в Клеомене восторженную любовь к древней Спарте Ликурга, к её военной славе, суровому воинственному быту, гражданскому равенству, о котором говорили народные предания. Стоическая философия, преданность которой умел внушать своим ученикам живший в Спарте, Сфер, ученик Зенона, породила в душе Клеомена и его пылких друзей стремление к благородным делам патриотизма. Подобно Агису, Клеомен пылал желанием приобрести высокую славу, говорит Плутарх, и подобно ему любил простую суровую жизнь, но не имел его кротости; напротив, был человек горячего характера, неудержимо стремившийся к тому, что считал хорошим.
Сделавшись царем по смерти отца, Клеомен [236–220 г.] задумал приобрести себе славу, избавив отечество от внутренних бедствий, и восстановив победами его могущество. Но наученный трагическою смертью Агиса, он принялся за дело очень осторожно и умел скрывать свой замысел, по привычке утаивать мысли от отца, державшегося совершенно иных понятий. Человек очень пылкий, он имел такую силу характера, что сдерживал свои порывы и при всей своей отважности действовал очень осмотрительно. Прежде всего он хотел вывести спартанских царей из униженного положения, в какое были они поставлены властолюбием эфоров и подозрительным контролем олигархов. Для этого ему было необходимо приобрести военную славу: он мог произвести преобразование только при содействии войска, соединенного с ним одинаковостью интересов.
Война Клеомена с ахейцами
Повод к войне скоро нашелся [228 г.]. С позволения эфоров он неожиданно напал на аркадские города Мантинею, Тегею и Орхомен, находившиеся в союзе с этолийцами, и овладел ими при содействии той партии граждан их, которая желала союза со Спартой. Этолийцы не пытались оторвать эти отдаленные города от союза с лакедемонянами, справедливо рассчитывая, что ахейцы не потерпят приближения лакедемонян к их границам, и что из этого скоро возникнет война, которой можно будет воспользоваться этолийскому союзу. Этот расчет оказался верен. Арат стал делать набеги и вести интриги, чтобы заставить Мантинею, Тегею и Орхомен присоединиться к ахейскому союзу, к которому они прежде принадлежали. Эти нападения и заговоры дали Клеомену повод занять небольшой город Белемину, который стоял в горах на границе Лаконии с Мегалополем и из-за которого давно, шел спор между этими государствами; в то же время Клеомен построил укрепления в Атенейском проходе через горы. Арат хотел утомить Клеомена военными хитростями, неожиданными нападениями, надеясь оттеснить его этой своей обыкновенною тактикою. Но Клеомен выказал себя полководцем более искусным, чем ожидал Арат. Он одержал при Левктре близ Мегалополя победу, в которой был убит Лидиад, пользовавшийся наибольшим, после Арата, влиянием на военные и гражданские дела ахейского союза. Клеомен одержал новую победу у Ликейского хребта и вообще выказывал отвагу и твердость. Но Спарта, при тогдашнем своем устройстве, все‑таки не могла долго устоять против ахейского союза, имевшего войско гораздо более многочисленное, и ахейцы отняли у спартанцев Мантинею. Чтоб одолеть ахейский союз, Клеомену было необходимо приобрести неограниченную власть в управлении войною и увеличить свое войско.
Спарта и Ахейский союз на карте Греции эллинистической эпохи. Указано место битвы при Селласии
Переворот Клеомена III
Клеомен решился произвести военной силой преобразование спартанских учреждений, исполнить то, о чем напрасно думал Агис. С приверженцами своими и преданным ему отрядом наемников он быстро пришел в Спарту; эфоры в это время сидели за обедом, он неожиданно напал на них, велел убить их, изгнал 80 человек влиятельнейших олигархов, созвал народное собрание, и, по его предложению, оно приняло законы, которыми восстанавливались учреждения Ликурга, уничтожались все долговые обязательства и постановлялось, что вся удобная земля делится на равные участки, что число граждан увеличивается до 4.000 дарованием гражданских прав достойным того иноземцам и периэкам. Ободренный этим успехом, Клеомен продолжал преобразование. Он уничтожил герусию (по крайней мере так говорит Павзаний) и заменил это старинное учреждение коллегиею патрономов, которых выбрал из числа своих приверженцев; он уничтожил сан эфоров [как учреждение, не существовавшее во времнена Ликурга - примечание автора сайта "Русская историческая библиотека"]; права, принадлежавшие эфорам и герусии, он не передал народному собранию, а присвоил царям; прежние ограничения царской власти были отменены, и верховенство в государстве стало фактически принадлежать одному Клеомену, сосредоточилось и по форме в одной его династии [226 г.].
Малолетний сын Агиса Эвридамид умер внезапной смертью; брат Агиса, возвратившийся из изгнания, был убит на улице; подозрение в этом убийстве падало на Клеомена. Чтоб оставалось по форме два царя, Клеомен дал царский титул своему брату Эвклиду, человеку ничтожному; на самом деле вся власть осталась в его руках; он сделался военным царем с неограниченною властью, таким, как другие тогдашние цари.
Став неограниченным повелителем государства, Клеомен сохранил прежнюю простоту образа жизни. Он не окружил себя двором, подобным египетскому и сирийскому, чуждался всякой пышности, продолжал одеваться и обедать очень скромно по старинному обычаю; уважение к себе он внушал не великолепием обстановки, а своими талантами, и привлекал к себе приветливостью. Простота, любезность, прямодушие его в разговорах с людьми имели такую же непреодолимую привлекательность, как неодолимы были в битвах его талант полководца и отвага.
Завоевательная политика Клеомена
Реформы, произведенные Клеоменом, внесли воодушевление в обновленное им государство; тогда возродилось старинное спартанское мужество, граждане прониклись отвагой; избавленные от нищеты и порабощения, получившие благосостояние и почетное положение, они горели желанием доказать признательность своему благодетелю, «молодому льву». Клеомен изменил вооружение спартанских гоплитов, дав им вместо прежнего копья более длинное македонское, называвшееся сариссою. С тем вместе он изменил и тактическое построение тяжеловооруженной пехоты: прежде она образовала отряды, называвшиеся морами; Клеомен ввел македонский, более плотный строй по образцу фаланги. Воинственное настроение, охватившее граждан, внушало ему надежду уничтожить могущество ахейского союза и возвратить Спарте прежнюю гегемонию в Пелопоннесе.
Кроме этого патриотического честолюбия, были у Клеомена и другие побуждения к войне: она давала ему возможность направить на борьбу с другими государствами ту жажду деятельности, которая порождается революциями; обещая уничтожение долгов и раздел земель, он рассчитывал привлечь на свою сторону бедняков в ахейских городах, произвести раздор между богатыми землевладельцами и массою городских и сельских работников. Молва о социальном преобразовании совершившемся в Спарте, быстро разнеслась по Пелопоннесу и повсюду возбуждала в среднем и низшем сословиях желание, чтоб имущественные отношения были уравнены, большие поместья разделены на мелкие участки и розданы всей массе граждан. Военное могущество, доставленное Спарте социальной реформой, делало эти требования массы населения в других государствах Пелопоннеса опасными для господствующего сословия. Повсюду возникла партия, расположенная к союзу с Спартой, действовавшая в пользу этого монархически‑демократического государства, при покровительстве которого будет введено социальное равенство, видевшая в Клеомене освободителя от нищеты и угнетения, считавшая восстановление спартанской гегемонии началом новой эры счастья и славы.
Победа над ахейцами
Война, возобновившаяся при таком настроении умов, получила ход, благоприятный Клеомену; его успехам много помогало то, что Арат возбуждала против себя неудовольствие мелочностью и нерешительностью своих действий в походах, своим аристократическим упрямством, своею ненавистью к демократии и к социальным реформам. Клеомен победоносно прошел по Аркадии, по Ахайи, при содействии своих приверженцев в Мантинее отвлек этот город от союза с ахейцами и одержал над ними полную победу при Гекатомбее близ Димы [224 г.]. Положение ахейцев сделалось так дурно, что они вступили в переговоры с ним. Он дал им перемирие и предлагал освободить их пленных и возвратить завоеванные города под условием, что они признают гегемонию Спарты. Было назначено время съезда для совещаний о подробностях, но пришлось отлагать этот съезд по неожиданной болезни паря, потом расстроил его Арат, чья мелочная душа была исполнена зависти и ненависти к Клеомену. Чтобы помешать соединению ахейского союза со Спартою в одну федерацию, он воспользовался тем, что оскорбленный его интригами Клеомен возобновил войну. Арат вступил в переговоры с македонским царем. Таким образом мелочное честолюбие Арата устранило возможность соединения пелопоннесских государств под гегемониею Спарты, обновления Греции под управлением благородного царя и искусного военачальника, который восстановил бы могущество греков.
Арат признаёт македонскую гегемонию над Ахейским союзом
Антигон требовал, чтоб ему был отдан Акрокоринф; Арат сначала не соглашался на это; но Клеомен победоносно прошел по Аркадии, Ахайе, Арголиде; при содействии массы населения, желавшей уничтожения долгов и раздела земель, и при помощи врагов Арата, Клеомен покорял город за городом. Арат убедился, что волнуемый раздорами ахейский союз не имеет сил обороняться против победителя и решился уступить требованию Антигона. Клеомен склонил к союзу с Спартою Пеллену и многие важные города Ахайи и Аркадии; при содействии Аристомаха, бывшего прежде тираном в Аргосе, он овладел этим городом; после того покорились ему и соседние с Аргосом города: Флиунт, Клеоны, Эпидавр, Трезен, Гермиона. Птолемей, прежний покровитель Арата, не помогал ему, потому что был расположен к Клеомену; этолийцы радовались бедствиям своих прежних союзников, ахейцев, Арат не мог от них ждать помощи; напрасно просил он её у мегарян, афинян, беотийцев; он повсюду получил отказ, и ему оставался один выбор: или уступить первенство ненавистному противнику, который заменил бы равноправность городов ахейского союза подчинением их военному монарху, разрушил бы права собственности, раздробил бы поместья богатых граждан на участки для раздачи беднякам, или вступить в союз с врагом греческой свободы и вновь подчинить Пелопоннес македонскому владычеству.
Арат решился на союз с Македониею и спешил заключить формальный договор; даже его родной город Сикион уже колебался и был удержан, от союза с лакедемонянами только его личным присутствием; уже Коринф был в руках врага и только в Акрокоринфе оставался ахейский гарнизон. Арат созвал в Сикион уполномоченных союза: их явилось туда мало; они выбрали его стратегом с неограниченною властью и с одобрения ахейского народного собрания, созванного в Эгии, на которое пришло мало народа, он сделал роковой шаг, отнявший самостоятельность у ахейского союза, превративший его самого в слугу македонского царя. «Не я управляю делами, они управляют мною», – отвечал он послам Клеомена, сделавшим последнюю попытку примирения; этими словами он высказал ту горькую правду, что он плывет, куда дует ветер, и сам произнес приговор над собою. Он обратился к Антигону Досону с просьбой о защите, отдал македонянам в залог верности Акрокоринф, – ключ Пелопоннеса, отдал в службу им ахейский гарнизон этой цитадели и поставил ахейский союз под покровительство Македонии; этим постыдным делом он наложил черное пятно на себя. Освобождение цитадели Коринфа от македонского гарнизона было главным основанием славы Арата; теперь он отдал эту цитадель врагу. Самое печальное в жизни государственного человека то, когда он отрекается от результатов знаменитейшего из своих дел; к сожалению, примеры тому нередки в истории.
Сын Арата был главою посольства, отправленного в Македонию с просьбою о помощи и предназначенного оставаться там в залог верности ахейской федерации Антигону. Вопль негодования пронесся по всему Пелопоннесу при известии о союзе с македонянами. Арата называли изменником. В Коринфе истребили его движимое имущество и отдали его дом Клеомену.
Поход Антигона Досона в Пелопоннес
Антигон не замедлил исполнить просьбу [223 г.]. Этолийцы заняли Фермопилы, потому он не мог идти сухим путем и поплыл в Мегару с войском, состоявшим из 20,000 человек пехоты и 1400 конницы. В Пагах его торжественно встретили Арат и ахейские дамиурги. Он пошел на окопы, за которыми стоял Клеомен на Истме. Долго македоняне безуспешно нападали на эти укрепления; подвоза съестных припасов не было, и войско Антигона стало терпеть голод. Его положение сделалось затруднительным. Но Друзья Арата произвели восстание в Аргосе; ахейские и македонские отряды пришли на помощь им; спартанский гарнизон был прогнан из Аргоса. Это дало войне оборот, благоприятный Антигону. Чтобы не быть отрезанным от Спарты, Клеомен покинул окопы, пошел с Истма через Мантинею в Лаконию. Антигон занял Коринф; города Арголиды и Ахайи, вступившие в союз с лакедемонянами, покорились македонскому царю; он разрушил укрепления, построенные спартанцами на границе Аркадии с Лаконией.
Аристомах Аргосский был подвергнут истязаниям и потом утоплен. Судьба его показывала, какой участи должны ждать себе противники Антигона, если не смирятся. Они спешили отвратить от себя погибель, покидая союз с лакедемонянами и выказывая раболепную преданность македонскому царю. Перемена в настроении бывших союзников Клеомена произошла тем легче, что они еще не добились ожидаемого уничтожения долгов и раздела земель. Пелопоннесские города, передававшиеся Антигону, соперничали между собой в раболепном подобострастии, строили храмы ему, как богу, учреждали религиозные праздники в честь его.
В Тегее Клеомен получил известие, что умерла жена его Агиатида; он очень любил ее; таким образом судьба отнимала у него одну за другой все его надежды и радости. Он поспешил в Спарту искать отрады в свидании с матерью и детьми. Но и они скоро были отняты у него. Птолемей Эвергет, у которого просил он помощи, требовал, чтоб он прислал мать и детей в залог своей верности; Клеомен отправил их в Александрию, как ни тяжело ему было это. «Благодарю богов», сказала мать, «что мое слабое тело еще может быть полезным родине». Видя, что сын плачет, она воскликнула: «Спартанский царь должен иметь мужественное сердце. Прости мой сын!..» С этими словами она радостно взошла на корабль и поплыла в Александрию.
Следующею весной Антигон, назначенный военачальником ахейского союза, двинулся с ахейским и своим войском в Аркадию и взял Тегею, Орхомен; взял и Мантинею; она два раза отлагалась от ахейского союза и за это подверглась беспощадному мщению победителей. Древние писатели яркими красками изображают погибель её. Знатнейшие граждане были казнены, остальные проданы в рабство или отведены в цепях в Македонию; жен отнимали у мужей, детей от родителей и гнали в рабство. Самое имя разграбленной Мантинеи должно было исчезнуть. Арат поселил в опустевшем городе новых жителей и назвал его Антигониею. В отмщение за Мантинею Клеомен пошел на Мегалополь и после упорной обороны город был взять, быть может, при содействии соумышленников Клеомена между гражданами. Большая часть жителей успела уйти в Мессену, успела взять с собою и часть имущества. Клеомен предлагали возвратить город и уцелевшую собственность ушедшим жителям, если они обещаются быть его союзниками. По совету своего храброго согражданина Филопемена, в то время еще молодого человека (ему было 30 лет), они остались верны ахейскому союзу. Клеомен разрушил Мегалополь, ненавистный спартанцам оплот независимости Аркадии. Все дорогие вещи, произведения искусств, товары были вывезены в Спарту, стены города и общественные здания его сравнены с землей. Услышав об этом, Арат закрыл лицо и заплакал. Не встречая сопротивления со стороны осторожного Антигона, Клеомен прошел Арголиду и, опустошив ее, вернулся в Лаконию.
Битва при Селласии (221 г. до Р. Х.)
Обстоятельства были таковы, что и Клеомен и Антигон должны были желать решительной битвы. Македонии угрожало нашествие северных варваров; Антигону было надобно вернуться туда. У Клеомена не было денег на то, чтобы долго выдержать войну: Птолемей, начав войну с Сирией, перестал посылать ему деньги и советовал заключить мир, а средства обедневшей Лаконии были недостаточны для покрытия военных издержек. Клеомен усилил свое войско периэками и илотами; поддержать надежду в воинах можно было только скорой победой. Клеомен укрепил все проходы в Лаконию засеками и окопами и соединил все свои силы в одном из них близ города Селласии, на северо-востоке от Спарты. Заняв крепкую позицию, он с войском, простиравшимся до 20.000 человек, ожидал тут противника, шедшего через Тегею к Селласии с 28.000 человек пехоты и 12.000 конницы; главнокомандующий македонско‑греческого союза вел македонян, ахейцев, беотийцев, эпирцев, греческих и варварских наемников.
Клеомен с лучшими войсками стоял на террасе Олимпа, подъем на которую был очень крут: это был правый фланг его позиции. Другой спартанский царь, брат Клеомена Эвклид, стоял с легкой пехотой на укрепленном холме Эвасе; это был левый фланг. В центре, на дороге, которая вела по долине Эна в Спарту, стояла конница и часть пехоты. Клеомен расположить войско так хорошо, что Антигон не отважился немедленно начать нападение. Остановившись за речкою Горгилом, он внимательно осмотрел местность. Наконец он повел войско в бой. Левое крыло спартанцев после упорной обороны было опрокинуто искусным нападением Филопемена. Неприятель взошел на Эвас, Эвклид был убит, воины его или тоже погибли, или в беспорядке бежали с холма. Скоро конница Антигона опрокинула и центр. Увидев это, Клеомен, удачно отбивавший на левом крыле нападения врагов, увлекся горячностью своего характера, решился на маневр, который в случае неудачи губил отборную часть войска. Он отозвал из сражения легкую пехоту, вышел из окопов и повел свою тяжеловооруженную пехоту плотными рядами на медленно приближавшихся македонян. Бой на террасе был ожесточенный; победа долго колебалась. Спартанцы, то были оттесняемы, то сами теснили неприятеля. Наконец Антигон повел всю массу своей тяжеловооруженной пехоты в решительную атаку, ускоренным шагом, плотный четырехугольник фаланги налег тяжестью 10,000 человек на ряды врагов; спартанцы не выдержали этого натиска, ряды их расстроились; почти все они легли на месте боя; лишь немногие спаслись бегством; говорят, что из 6,000 тяжеловооруженных спартанцев осталось в живых только 200; из всего войска Клеомена только 4,000 человек.
Присоединение Спарты к македонско-греческому союзу
С небольшим отрядом Клеомен ушел с поля битвы в Спарту. Там, опершись головою о колонну, он несколько отдохнул, потом присоветовал своим согражданам покориться победителю и, не останавливаясь в городе, поспешил в Гитий, где в гавани стояли корабли, готовые к отплытию в Александрию. Он с своими друзьями покинул родину, которой уже не суждено было ему увидеть. Антигон, отдав своим воинам на разграбление Селласию, занял Спарту и поступил с нею милостиво. Он отменил нововведения Клеомена, восстановил аристократические учреждения, сан эфоров и герусию, дозволил возвратиться изгнанникам, остановил исполнение законов об отмене долгов и разделе земли, заставил Спарту присоединиться к македонско‑греческому союзу, то есть подчинил ее своей власти. После бегства Клеомена в Спарте не осталось царей; Антигон не восстановил их сана и поручил военную власть в Лаконии своему уполномоченному, беотийцу Брахиллу.
Упрочив господство Македонии над Грециею трактатами и тем, что поставил македонские гарнизоны во многих крепостях, Антигон отпраздновал в Аргосе немейские игры; посольства греческих городов соперничали между собою на этом торжестве в оказывании всяческих мирских и религиозных почестей победителю, поступавшему с покоренною Грециею осторожно и милостиво. Из Аргоса он возвратился в Македонию, пошел на иллирийцев, хотя чувствовал себя уже больным, одержал победу над ними, прогнал их из Македонии. Это был последний его подвиг. Командуя в битве, он очень утомился, а между тем должен был громко кричать, отдавая приказания; у него пошла кровь горлом, вскоре после этой победы он умер [221 г.]. Македонией стал править, при помощи государственного совета, 17‑летний племянник его вместо которого управлял государством он, как добросовестный опекун. Этот племянник Антигона, Филипп III (или по другому счету V) сын Димитрия II, был честолюбивый юноша горячего характера, даровитый от природы, но слишком поддававшийся чужим внушениям и не имевший расположения к грекам. Вскоре после смерти Антигона погиб вдали от родины трагическою, но не бесславною смертью Клеомен.
Гибель Клеомена III в Египте
Птолемей Эвергет принял Клеомена холодно, но при ближайшем знакомстве с этим даровитым человеком почувствовал уважение и доверие к нему, потому был не чужд намерения дать ему войско, чтоб он прогнал македонян из Лаконии, и тем восстановить влияние египетского царства на пелопоннесские дела. Этот план был уже близок к исполнению, когда Эвергет умер [осенью 221 г.]. Его преемник Птолемей IV, давший себе название Филопатора (Отцелюбивого), но прозванный в народе за свой разврат и пьянство Трифоном (гулякой), пошел другим путем. Думая только об удовольствиях, он совершенно отдался под управление хитрых женщин и любимцев, между которыми влиятельнейшим был коварный, честолюбивый и алчный Сосибий. Захватив государственные дела в свои руки, Сосибий умертвил ближайших родных царя: его мать Беренику, женщину твердого характера, его брата Магаса, его дядю Лизимаха. По их смерти, при александрийском дворе исчезла всякая забота о серьезных делах. Царь и окружающие его только пировали и развратничали. Напрасно Клеомен говорил, что надобно воспользоваться смертью Антигона, и просил, чтоб ему дали войско плыть в Грецию; его не слушали. Он резко порицал пустую и развратную жизнь двора; отказав ему в помощи, запретили ему даже и выезд из Александрии; чтоб избавиться от его упреков, Сосибий велел запереть его и его товарищей в одном из дворцов и стеречь их там. Однажды, воспользовавшись отъездом царя на праздник в Каноп, Клеомен напоил своих стражей и с 12 спартанцами, в руках у которых были кинжалы, ушел из дворца и пошел по улицам Александрии, призывая народ к свободе. Народ смотрел на него с изумлением. Он и его спутники убили двух сановников, которые хотели остановить их, разогнали свиту этих сановников. Но народ только смотрел и дивился; никто не присоединялся к Клеомену и его спутникам. Они пошли к цитадели, чтоб освободить преступников из темницы; но ворота цитадели были заперты; Клеомен и его товарищи в отчаянии сами закололись своими кинжалами. Рядом с Клеоменом убил себя младший и самый любимый спутник его Пантей [весна 219 г.]. Так кончил свою жизнь Клеомен, о котором Полибий говорит, что он был человек истинно достойный царского сана, даровитый и доблестный; его погубило увлечение безвозвратным величием старины, любовь к учреждениям, существование которых было не возможно при тогдашней испорченности нравов. Его благородная мать Кратесиклея, двое его детей и жены его товарищей были убиты по приказанию Птолемея, раздраженного попыткой произвести восстание. Жена Пантея, красавица, любившая мужа, оправила одежду убитых, оправила одежду на себе и мужественно приняла смерть от руки убийцы. – С Клеоменом прекратился род спартанских царей, говорит Ранке: он, последний из них, был достойным потомком национального героя, от которого они производили свои род. Потомкам героев уже не было места на свете. Эфоры назначили в Спарте царем человека, не принадлежавшего к царскому роду; он заплатил каждому из них за свое назначение по таланту серебра: дурное – повсюду дешево, говорит Полибий.
