Пьер Безухов и князь Андрей Болконский проходят в «Войне и мире» Толстого тяжелый путь внутренних исканий и борьбы. В галерее же женских портретов «Войны и мира» есть облик женщины, владевшей в своей душе всей полнотой нравственной истины и подчинившей ей свою тихую и простую жизнь. Это – сестра Андрея, княжна Марья Болконская, очень тонко и вдумчиво изображенная писателем.
Воспитанная в доме деспотически сурового отца, который, как и сын его, князь Андрей, был поклонником материалистической философии и человеком свободомыслящим, княжна Марья при всем своем смирении и при всей покорности сумела в вопросах морали и религии сохранить полную самостоятельность. В противоположность отцу и брату, она создала себе свой особый мир религиозных интересов и жила в этом мире тихо и потаенно. Некрасивая, скромная, привыкшая смиренно выносить деспотический гнет отца, княжна Марья в своем мирке знала высокие минуты религиозного вдохновения и всем сердцем отдавалась служению Евангельскому идеалу. В свою комнату, потихоньку от отца, она вводила странниц и странников, беседовала с ними о вере и о святых местах, помогала им и сама мечтала, как о счастье, о такой свободной жизни странника, идущего «без зависти, без любви человеческой, без желаний, от угодников к угодникам и в конце концов туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство». Прекрасные лучистые глаза княжны Марьи, озарявшие её некрасивое, худое и бледное лицо, выдавали тайну её глубокой внутренней жизни.
Совершенно чуждая эгоизма, она как-то тихо, неслышно проходит свой земной путь, терпеливая, покорная, протестующая лишь невольным выражением страдания на своем лице, на котором автор указывает порой отблеск чистой и строгой внутренней жизни. Она являет собой пример христианского самоотвержения, несмотря на присущие ей человеческие слабости, на всем протяжении романа сохраняет все тот же светлый и внутренне прекрасный облик.
Свойства её духовного склада еще подчеркиваются именно тем, что княжна Марья совершенно не хочет уйти от мира и людей, затвориться в монастыре. Наоборот, ей мил человеческий быт и ей самой хочется пережить все радости и волнения любви и семейной жизни. Но в мелочи житейского обихода она вносит свое строгое и чуткое отношение к жизни, свою любовь ко всем и свой идеал высокого и божественного. Этим она озаряет обычный человеческий быт. Конечно, с противоречиями своему идеалу она должна здесь встречаться часто, и потому автор отмечает выступающее нередко на её лице, «строгое выражение затаенного высокого страдания души, тяготящейся телом».
Толстой подчеркивает в княжне Марье ту духовную красоту, которая преображает самые некрасивые черты и делает человека прекрасным. В миросозерцании княжны Марьи на первом плане – требования духа; она скорбит о том, что люди «в бессмысленном хаосе... их борьбы портят свою душу, свою вечную душу»... Она вдохновенно говорит о странниках, живущих, как птицы, и не пекущихся о земном: «никто не понял истины, – говорит она, – кроме этих презренных Божьих людей... Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах, для того чтобы, не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, не делая вреда людям и молясь за них, – выше этой истины и жизни – нет истины и жизни».
Во многом противоположный женский образ Толстой рисует в лице Наташи Ростовой.
